Рок-портреты. 12. Александр Башлачёв и его вера (начало)

Как и что обрёл-обнял летящий Башлачёв
Егор Летов

Загадка Александра Башлачёва

Рок-бард Александр Башлачёв считается одной из самых загадочных фигур в отечественном роке. Эта «неразгаданность» связана и с самим фактом ранней смерти и с её характером (самоубийство) и обстоятельствами. Причем знавшие Башлачева подчеркивают, что бытовая неустроенность не могла для поэта стать главной причиной сведения счётов с жизнью. Гражданская жена Башлачёва Анастасия Рахлина утверждает, что в середине 80-х стоимость столичного квартирного концерта составляла от 60 до 100 рублей, играя пять концертов в месяц Башлачёв мог бы обеспечить и себя, и семью. Но, по её словам, Башлачёв не мог заставить себя играть, ему было «плохо, противно» этим заниматься¹.

Пытаясь дать собственное объяснение причины самоубийства, она заявила, что Башлачев был очень одинок, так как его «духовное видение было особенным», что он видел то, что не видели другие, и потому взаимопонимание с людьми для него существовало только «до какого-то барьера, который невозможно преодолеть»². Некоторые тут приплетают даже «комплекс Кассандры».

Однако давайте всё-таки постараемся разглядеть то, что же такое видел вокруг себя Александр Башлачёв, и в чём может заключаться причина его разлада с окружавшей действительностью. Конечно, всего мы никогда не поймём, но заострим внимание на некоторых аспектах, которым не уделяет должного внимания большинство исследователей и биографов Башлачёва.

В родном Череповце Башлачёв успел выучиться на журналиста и поработать художником на Череповецком металлургическом комбинате и журналистом в газете «Коммунист». Впоследствии он с пренебрежением отзывался об этом опыте в интервью и на концертах, однако, если вдуматься, в его песнях очень много публицистики, конкуренцию в этом плане среди отечественных рокеров ему может составить только Летов.

В 1984 году песни Башлачёва услышал Артемий Троицкий и рекомендовал поэту перебраться в Петербург. До этого переезда Башлачёв активно не выступал, с музыкальной средой Череповца не был связан и сам определял своё положение в музыке как «наблюдатель»³, он общался с местными музыкантами, но ни с кем не играл. Впрочем, не сыгрался он и ни с кем из питерских рокеров, так и остался бардом-одиночкой.

Из совокупности событий

На вопрос «как ты пишешь свои песни?» он однажды ответил: «Они возникают из совокупности событий». Так давайте постараемся наметить некоторые связи между песнями Башлачёва и «совокупностью событий», происходивших в жизни автора и в жизни всей страны.

Первое стихотворение Башлачёва, «Разлюли-малина», датировано 1978 годом, умер он в 1988 году. То есть творческая деятельность поэта совпадает с последним периодом существования СССР — от рецидива «брежневского застоя» до завершающего этапа «перестройки». Ещё одной важной вехой на творческом пути барда стал переезд в Петербург, после чего он влился в рок-тусовку и стал известен широкой публике. Произошло это в 1985 году, то есть в первый год «перестройки». Таким образом вехи жизни поэта вписаны в последнюю главу советской истории, что и придало его произведениям трагический настрой, превратило в попытку осмыслить причины кризиса.

Не понимая тех перемен, которые происходили в советском обществе, их механики и той идеологии, в которую облекала эти перемены власть, слушатель может запросто прослушать в песнях Башлачёва нечто весьма существенное, выражаясь словами поэта, «глядеть да глаза не надеть».

Конечно, можно утверждать, что Башлачёв пел о вечных ценностях, и нечего мешать его оторванные от реальности песни с мутной перестроечной действительностью, но о «вечных ценностях» пели и плясали сотни и сотни людей, а неповторимость творчества каждого из них выражается именно в том, как абстрактные идеи гуманизма или поиска идеала преломлялись во времени и эпохе. Тем более, что только эпоха и конкретизирует, наделяет плотью сами понятия «идеал», «родина», «человек» и «бог».

Не потусторонний мир, а приметы эпохи

Для современного искусствоведа или филолога всё просто: главное разыскать в произведении отсылки к мифу, желательно, к христианскому. Как только ссылки на миф (архетипы) найдены, всё остальное выбрасывается за ненадобностью. Смысл же труда всякого писателя, художника режиссёра, по мнению такого исследователя, сводится к тому чтобы намекнуть публике на необходимость чтения библии, а смысл библии — к побуждению людей ходить по воскресеньям в церковь.

Довольно убогая выходит схема.

Поэтому давайте-ка всё-таки попробуем разглядеть в песнях Башлачёва не потусторонний мир или сюжеты библейских времён, а приметы реальной страны и реальной эпохи, в которых эти песни создавались.

В ранних стихах видны пессимизм, тоска по России, критический взгляд на людей и страну.

Причём, то, что прогнило что-то в советском государстве, для поэта было очевидно ещё в 1980 году, то есть, когда ему было 20 лет. Он тогда написал:

Здесь нет дождя. Бывает просто сыро.

Здесь неба нет, а только кислород.

Давным-давно — слыхали? — пятая часть мира

Превращена в бесплодный огород.

(«Ах, до чего ж весёленькая дата!..»)

Россия, бедная Россия!

Однако тогда поэт ещё не возводил напраслину на большевиков и революцию. В раннем стихотворении «Оковы тяжкие упали» поэт указывает на краткий период подлинной свободы («Октябрьский ветер пел недолго»), он заблуждается лишь в том, что считает революцию абсолютно напрасной и неудавшейся:

Октябрьский ветер пел недолго,

Недолго ветер ликовал.

Церквям — пожар, поэтов — в Волгу,

И новый царь к кормилу встал.

Он не в короне, а в фуражке,

Во лбу не бриллиант — звезда,

И в той метели новой, страшной

Волками выли поезда.

Россия, бедная Россия!

(«Оковы тяжкие упали…»)

И снова «бедная Россия», и снова разрушение церквей, как главное обвинение революционерам. Однако разрушение церквей при Ленине сверху не декретировалось и не являлось частью проводимой политики. Да, церковные ценности изымались в целях борьбы с голодом. Церковь, если бы действительно чтила заповеди Христа, давно бы уже сама должна была раздать всё своё богатство бедным. Об уничтожении церквей речи не шло, не проводилось и репрессий против духовенства. Если попов сажали и расстреливали, то не в качестве попов, а в качестве активных контрреволюционеров. Большевики и Ленин вовсе не исключали возможности сотрудничества с духовенством. Отсюда и возник феномен «обновленчества», то есть священников, сотрудничавших с советской властью. Этот факт отражён даже в «12 стульях» Ильфа и Петрова, помните?

Подстригаюсь. Помоги, пожалуйста. Вот здесь как будто скособочилось… — Господи, — сказала матушка, посягая на локоны отца Федора, — неужели, Феденька, ты к обновленцам перейти собрался?Такому направлению разговора отец Федор обрадовался. — А почему, мать, не перейти мне к обновленцам? А обновленцы что, не люди? — Люди, конечно, люди, — согласилась матушка ядовито, — как же, по иллюзионам ходят, алименты платят… — Ну, и я по иллюзионам буду бегать. — Бегай, пожалуйста. — И буду бегать⁴.

Обычный человек Степан

Возьмём для начала одну из наиболее ранних из дошедших до нас в аудиозаписях песен — «Грибоедовский вальс». Это история о простом советском труженике:

В отдаленном совхозе «Победа»

Был потрепанный старенький «ЗИЛ»,

А при нем был Степан Грибоедов, 

И на «ЗИЛе» он воду возил. 

Он справлялся с работой отлично,

Был по обыкновению пьян. 

Словом, был человеком обычным

Водовоз Грибоедов Степан. 

Автор не приукрашивает своего героя, а описывает с убийственным реализмом: «обычный человек» Степан — пьяница и бабник, его жизнь посвящена нехитрому труду и примитивным удовольствиям, культурные потребности не выходят за пределы танцев в райклубе.

А вот дальше происходит чудо: прибывший в деревню с сеансом «выдающийся гипнотизёр» заставляет Степана вообразить себя Наполеоном и переносит его на поле сражения.

Он увидел свои эскадроны,

Он услышал раскаты стрельбы,

Он заметил чужие знамена

В окуляре подзорной трубы,

Но он легко оценил положенье

И движением властной руки

Дал приказ о начале сраженья

И направил в атаку полки. 

С ролью полководца Степан справляется так же блестяще, как и с баранкой своего «ЗИЛа», но видение пропадает, и возвращение в реальность оказывается болезненным и унизительным. Этот сюжет напоминает новеллу Томаса Манна «Марио и волшебник», там гипнотизёр также издевается над публикой, упивается властью над ней и, унизив простого парня Марио, гибнет от его руки. Башлачёвский гипнотизёр тоже показан без симпатии: он «смеётся над тёмным народом» и «скалит жёлтые зубы», но жертвой становится не он, а сам Степан, который в результате кончает жизнь в петле. Не удивительно ли, что тема суицида звучит уже в этой ранней песне (далее она будет неизменно повторяться)?

Вера в способности людей

Почему Степан убивает себя? Он осознаёт ничтожество своей жизни, окружающей действительности, свою оторванность от исторического процесса, от больших свершений. При этом Башлачёв не обличает своего героя, напротив, он сочувствует Степану, его горю, верит в то, что в самом обычном советском шофёре может скрываться удивительный потенциал. Самоубийство героя, это одновременно и самоосуждение, и бунт, и потому в петле он оказывается в костюме Наполеона.

Башлачёв верит в огромные способности окружающих его людей, высокое призвание каждого из них, но видит и их реальную приземлённость, приниженность, развращённость.

Всё? Нет, не всё. На этом заканчивается то, что понимал в своей песне сам автор, и начинается то, чего он не понимал, но всё таки сказал против воли.

Откуда взялась эта самая приниженность, и что могло бы стать источником освобождения, что означает высокое призвание?

Наполеон — это дитя Французской революции. Его восхождение с самого нижнего армейского чина к вершине императорской власти стало возможным в первую очередь благодаря уничтожению сословных барьеров, которые были непреодолимы даже для больших талантов, кроме того, именно революция дала ему армию нового типа, более демократичную, в которой каждый солдат сражается не за страх, а за совесть, и тем превосходящую армии феодального образца. Именно революция, ломающая рамки старого общества открывает небывалые перспективы перед отдельной личностью, даёт простор для реализации таланта, личной отваги и ума. Перед народами Российской империи такой простор открылся после 1917 года: обычные царские прапорщики становились высшими командующими Красной армии (как Иван Сорокин), вчерашние политические преступники выходили из подполья прямо на вершины государственной власти (как Ленин и Зиновьев), заключённые возвращались из каторги и ссылки и становились всемогущими комиссарами (как Шаумян). Революция возносила их, а контрреволюция впоследствии убивала. Вспомним, что и сам Наполеон был в конце-концов уничтожен объединившимися силами европейской реакции⁵.

Чем они могут похвастаться?

Почему же Степан Грибоедов оказался совсем не в той ситуации, что Наполеон? Почему он вынужден прозябать, почему ему не досталось широкого поля деятельности? Потому что революция в России (СССР) уже закончилась. К 80-м годам, после сталинского контрреволюционного террора, после брежневского криптосталинистского застоя, импульс Октября окончательно угас (последним настоящим революционным выступлением стало восстание Валерия Саблина в 1975 году) — осталось мещанское болото.

Верно сказал Александр Тарасов, что последние советские (и первые эрэфные поколения) оказались на свалке истории: «Чем они могут похвастаться? Тем, что не смогли, не захотели противостоять насаждению в бывшем СССР периферийного капитализма, предотвратить гибель десятков миллионов людей в последние 20 лет, предотвратить массовое насаждение нищеты, преступности, коррупции, проституции, наркомании, интеллектуально-культурной деградации, детского алкоголизма, детской порноиндустрии и т.п.?

Раз не смогли этому противостоять, значит — уже на «свалке истории»»⁶.

Истинно свободен может быть только революционер, об этом говорили и Камю, и Сартр, и Че Гевара, и ещё много кто. «Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам», — писал Ленин.

Вот именно таким холопом и ощутил себя Степан Грибоедов, и повесился. И хотя бы так доказал, что он не вмещается в рамки навязанной ему жизни.

О чём жалеет Степан Грибоедов

Скорее всего, сам Башлачёв с этой частью моих рассуждений не согласился бы, но это была бы субъективная позиция. Объективно же в песне сказано именно это: думающий и чувствующий человек, желающий свободы и реализации своих возможностей не может не быть революционером.

Наполеон силён чужой силой — присвоенной им силой революции, силой многих и многих людей, силой народа, которую он грубо приватизировал точно так же, как в 90-е годы отпрыски партийных бонз и криминальные авторитеты делали своей личной собственностью не ими созданные предприятия, превращаясь в олигархов, также как политические шарлатаны присваивают голоса избирателей и становятся президентами различных стран. В отличие от последних, у Бонапарта есть и свои личные силы: талант стратега, смелость и харизма полководца, расчётливость парламентёра. Но всё же главная его сила — это революционный народ.

О чём же жалеет Степан Грибоедов? О том, что он не император? Нет. О том, что он не вершит историю, что его жизнь пуста и лишена подвигов и больших событий.

В этом смысле образ Чапаева был бы гораздо более показателен (Чапаев ближе к народу). Но этот образ Башлачёв не захотел использовать, поскольку он был замусолен, банализирован, канонизирован партийным официозом, от которого советскую молодёжь (за вычетом комсомольских карьеристов) тошнило.

И тут мы подходим к источнику слабости Степана Грибоедова. Он — часть народа, у которого отняли революцию.

Затихающий отзвук Октября

Сталин также был силён чужой силой. Из собственных дарований у него были лишь практическая сметливость да коварство, его личная власть росла по мере уничтожения наиболее умных, честных и твёрдых большевиков. Чем более мельчала партия, тем значительнее становился Сталин, окружая себя ничтожествами, он возвеличивался на их фоне. Но достижения сталинской эпохи опирались на мощь и энтузиазм революционного народа. В стахановском движении, героизме Великой Отечественной войны всё ещё чувствуется отзвук Октября, постепенно затихающим эхом которого и является советская история⁷.

И вот Степан Грибоедов — итог этого процесса — последнего акта истории СССР. Революционный потенциал народа уже почти окончательно выветрился, его гордость уже почти совершенно растоптана (окончательно она будет растоптана в 90-е, и дальше народы бывшего СССР уже будут жить без всякой гордости). Потому-то Степан Грибоедов и слаб: он живёт для себя и своих примитивных наслаждений (выпивка, женщины), ему не хочется с кем-либо воевать, ему некого повести за собой в бой, за ним и рядом с ним никого нет. Над ним есть начальство, которое он наверняка ненавидит и не уважает, у него есть работа, но нет настоящего дела. И всё это потому, что революция в России закончилась, Павка Корчагин и Мальчиш Кибальчиш выродились в Степана Грибоедова. У него ещё хватило сил осознать и устыдиться своего ничтожества. «Надо заставить народ ужаснуться себя самого, чтобы вдохнуть в него отвагу»⁸, — писал Маркс. Современные Стёпки никакого стыда уже не чувствуют. Всё нужно начинать сначала.

Хочу ещё раз подчеркнуть, что сам Башлачёв таких широких выводов из своего произведения не делает, а в плане формы ещё раз указать на выдающийся реализм текста песни, меткость деталей, каждая из которых богата содержанием (Степан поднимается на сцену из последнего ряда, у гипнотизёра неприятная желтозубая улыбка и т. д.).

Когда выключат свет

В этом же русле создана песня «Музыкант».

С восемнадцати лет

Он играл что попало для крашеных женщин и пьяных мужчин.

Он съедал в перерывах по паре холодных котлет.

Музыкант полысел, он утратил талант, появилось немало морщин.

Он любил тот момент,

Когда выключат свет, и пора убирать инструмент…

(«Музыкант»)

Перед нами снова реалистическая картина жизни деградировавшей личности. На этот раз контраст достигается тем, что речь идет о музыканте, который ненавидит свою работу. Башлачев дает яркую иллюстрацию философского понятия «отчуждение», введенного Марксом. «Отчужденный труд, отнимая у человека предмет его производства, тем самым отнимает у него его родовую жизнь, его действительную родовую предметность, а то преимущество, которое человек имеет перед животным, превращает для него в нечто отрицательное, поскольку у человека отбирают его неорганическое тело, природу», — писал он в «Экономическо-философских рукописях»⁹.

Конечно, музыкант не производит вещественного продукта, который можно было бы физически передать другому лицу, но, так или иначе, работая за деньги, он вынужден играть то и так, как нужно заказчикам. Музыка, которую он создаёт, ему не принадлежит. Суть же отчуждения, о которой говорит Маркс, в том, что человек перестаёт быть творцом, то есть перестаёт быть человеком. Кстати, ещё одним примером отчуждения в песне Башлачёва является упоминание о том, что музыкант ненавидит свою жену. Институт брака является одним из порождений института частной собственности, который, в свою очередь, происходит из отчуждения.

Маркс понимал, что окончательное преодоление отчуждения возможно лишь при коммунизме, и что революция является попыткой людей преодолеть отчуждение. Октябрьская революция и была попыткой народа вернуть себе человеческое достоинство, взять свою судьбу в собственные руки, но, по мере угасания этого импульса, нарастало и отчуждение в обществе, работа превращалась в ненавистную принудиловку, изнурительный труд, единственным смыслом которого для работника является зарплата. Так что музыкант вполне мог возненавидеть музыку, продавец — покупателей, а учитель — детей.

Важно, что в рефрене Башлачёв многократно повторяет: «Но по ночам он слышал музыку». Автор верит, что в соотечественниках ещё сохранилось живое, творческое начало, что их ещё можно оживить. И отводил эту роль искусству, в том числе и своим песням. К такому же способу решения проблемы деградации общества барда подталкивал культурный мейнстрим того времени. В советских мультфильмах, фильмах, песнях бесчисленное количество раз превозносилась буквально магическая сила искусства.

За песней вслед

Собственно, никто не отрицает облагораживающее воздействие высокой культуры, опасность заключалась в абсолютизации её возможностей, в сведении всех способов и путей улучшения общества исключительно к искусству. В фильме «Андрей Рублёв» Андрея Тарковского, снятом в 1966 году, весь народ буквально преображается с первым ударом колокола, однако в картине литьё колокола показано как сложный производственный и организационный процесс, в котором принимает участие огромное количество людей, то есть колокольный звон стал итогом их коллективных усилий. А вот в мультфильме Андрея Хржановского «Стеклянная гармоника», снятом два года спустя, музыка буквально превращает исковерканных жадностью и эгоизмом чудовищ в прекрасных людей, причём без какого-либо ответного усилия с их стороны, практически чудесным произволом. Да и самому музыканту это не стоит видимых усилий, он вообще почти не шевелится, а только держит в руках чудесный инструмент. В этой связи можно вспомнить и песню Андрея Романова «Городок», в которой бродячий артист одними только звуками музыки заставляет людей идти за собой на поиск «далёкой страны»:

Музыкант прошел под окнами, мелодии простой

Никто не смог запомнить: весь город спал.

Он свободен был и счастлив, никому не делал зла.

Он просто пел, хотя его никто не звал.

Кто в духоте ночной не закрывал окна,

Того уж нет.

Ушли искать страну, где жизнью жизнь полна,

За песней вслед.

(«Городок»)

Образ тоскливого тощего музыканта или художника, который возвышается живой укоризной над грязной толпой, сделался неотъемлемым символом перестроечного искусства, и по сей день он периодически всплывает на поверхность культурной жизни.

Конечно, надежды на изменение людей одними лишь усилиями искусства, без изменения характера общественных отношений, наивны и вредны, чисто культурнические попытки обречены на провал. Уж насколько была популярна в СССР музыкальная, литературная, изобразительная классика, это не предотвратило ни развал страны, ни варварскую приватизацию, ни беспредел 90-х, ни чудовищную культурную деградацию.

Дело в том, что отчуждение порождается не незнакомством с высоким искусством или нехваткой пропаганды «нравственных ценностей», а изолированностью человека от человека, от общества, от политики, неспособностью человека влиять на общественные процессы, сведением его роли к исполнению чужих решений, принятых без его участия. В ходе «перестройки» (и ранее, и далее) людям внушали мысль о всесилии искусства чтобы отвлечь их внимание от реальных источников отчуждения.

Башлачёв искренне пытался воздействовать на окружающих людей при помощи искусства и, потерпев неудачу и осознав эту неудачу, впал в депрессию, разочаровался в себе и в людях. Кстати, это стало одной из причин его гибели. А ведь, покончив с собой в 1988 году, он ещё не застал то, что дальше произошло со страной и «моральным обликом» советских людей.

Да как же любить их?

Тем не менее, башлачёвская вера в людей важна и ценна. Несмотря на степень их падения и безуспешность отдельных просветительских попыток, нельзя впадать в цинизм подобно антигероям пьес Шварца. Помните заявление Министра-администратора из «Обыкновенного чуда»? «Весь мир таков, что стесняться нечего. Сегодня, например, вижу: летит бабочка. Головка крошечная, безмозглая. Крыльями — бяк, бяк — дура дурой! Это зрелище на меня так подействовало, что я взял да украл у короля двести золотых. Чего тут стесняться, когда весь мир создан совершенно не на мой вкус. Береза — тупица, дуб — осел. Речка — идиотка. Облака — кретины. Люди — мошенники». Примерно отсюда же Раскольников выводит идею об обыкновенных и необыкновенных людях, и т. д.

Башлачёв ставит вопрос гуманизма, чувства ответственности перед всем человечеством:

Да как же любить их — таких неyмытых,

Да бытом пpобитых, да потом пpопитых?

Да ладно там — дpyга, начальство, коллегy,

Hy, ладно, слyчайно yтешить калекy,

Дать всем,кто pискнyл попpосить.

А как всю окpyгy — чyжих, неизвестных,

Да так, как подpyгy, как дочь, как невестy?

Так как же, позвольте спpосить?

(«Тесто»)

Нельзя, объявив человечество банкротом, высокомерно желать ему поскорее самоуничтожиться, как делают некоторые псевдореволюционеры в периоды революционного спада. Ленин, несмотря на то, что интеллектуально превосходил даже своих ближайших соратников, не позволял себе тона высокомерия или пренебрежения даже в пылу дискуссии, был прост в общении, умел признавать свою неправоту, посмеяться над собой, легко находил общий язык с представителями разных социальных слоёв (исключая, может быть, только самых заскорузлых мещан да чопорных аристократов).

Делая революцию, надо не только ненавидеть капитализм и его сознательных защитников, но и любить будущего человека и стараться разглядеть ростки этого будущего в своих современниках. Последнее ценное качество, пусть смешанное с наивностью, у Башлачёва было.

Дмитрий Косяков, 2017.

Окончание следует.

Примечания