Рок-портреты 20. Революция Егора Летова (Постскриптум)

Постскриптуп 2019 года

Когда я умер, не было никого, кто бы это опроверг.

Егор Летов

Учитывая всё ранее нами сказанное, давайте постараемся рассмотреть, а каким преподносят нам Летова сегодня. Какой образ Летова стараются навязать нам современные пропагандисты?

При жизни Летова его фигура по большей части обходилась молчанием официальными СМИ, либо сталкивалась с руганью и клеветой, как в отзывах Васильевой и Козырева. Дугин в своём некрологе на смерть Летова¹ вспоминает, что однажды в Санкт-Петербурге Летов сказал ему (Дугину): «Интересно, что они скажут тогда, когда я умру?» И Дугин спешит прибавить: «Я думаю, что никаких «они», никаких «их» на самом деле нет и не было никогда. И сказать эти «они» ровным счётом ничего не могут». И вот тут мы поздравляем гражданина соврамши. Ибо «они», то есть идейные враги Летова, люди-некрофилы — были и, к сожалению, есть. Теперь же некрофилы занялись своим главным делом — они полюбили мертвеца, но на свой лад. И один из них — Дугин.

В своём отзыве о Летове он первым делом сообщает об их тесном знакомстве, далее говорит о генилаьности и даже бросает пару слов о неприятии Летовым «американской военщины», а далее начинает нести привычную суеверную околесицу.

Наконец, изрядно утомив и запудрив мозги слушателей, Дугин начинает говорить о политических взглядах Летова. «В девяностые годы советский тоталитаризм сменился иным, но не менее отвратительным тоталитаризмом либералов и реформаторов, новых русских, нахапавших под сурдинку народное достояние, олигархов и откровенных шпионов. <…> Раньше казалось, что подлее и гаже советской системы, прекрасно и реалистично описанной в фильме «Груз 200» режиссёра Балабанова, ничего не может быть. Но оказалось, что может».

Что в этих словах не так? Казалось бы, Дугин ругает либералов и капитализм (хотя по имени его не называет). Но ругает их Дугин как-то странно. Во-первых, он снова вытаскивает на свет божий знамя либералов — теорию тоталитаризма, единственный смысл которой заключается в том, чтобы запихнуть в одну кастрюлю фашизм и коммунизм (делается это для того, чтобы скрыть родство фашизма с капитализмом и замазать фашистской грязью коммунистов).

Во-вторых, Дугин в качестве исчерпывающего описания советской системы использует отсылку к фильму Балабанова «Груз 200» — тошнотворной киноагитке, снятой на деньги либералов и в их идеологических целях. Ничего «прекрасно реалистичного» в этом фильме нет — это обычный закос под западные exploitation movies, просто при этом главный злодей (по понятным причинам) одет в форму советского милиционера. То есть «борец с либерализмом» Дугин на самом деле сам является носителем и пропагандистом буржуазной либеральной идеологии.

Дугин продолжает: «Коммунизм, тоталитаризм, принуждение и советские идеологические штампы, которые Летов жестоко осмеивал и ниспровергал в первых альбомах из серии «Коммунизм», открыли иное значение. Система поменяла оболочки на прямопротивоположные, но суть её осталась той же самой: те же упитанные рожи, те же омерзительные деятели поп-культуры, та же ложь и та же духовная затхлость. Егор Летов естественно обнаруживает себя на стороне национал-патриотической оппозиции, той, которую он сам недавно осмеивал».

Итак, по словам Дугина выходит, что со сменой режима суть системы осталась прежней. В чём же заключается по Дугину эта «суть»? В «рожах», в «поп-культуре» и «духовной затхлости». Как и у всякого суевера и мракобеса, у Дугина в основе всех вещей лежит дух и культура (а ещё точнее, искусство). То есть он так и остался стоять на ушах, перепутав небо с землёй. Мы же понимаем, что искусство и духовная атмосфера являются производными более базовых вещей, а именно производственных сил и производственных отношений. А именно эти-то вещи подверглись со сменой режима радикальной ломке.

С развалом СССР и перетаскиванием страны на рыночные рельсы был разрушен огромный единый хозяйственный организм, остановились тысячи предприятий, исчезли целые отрасли производства, страна пересела на сырьевую иглу. Более того, даже уцелевшие предприятия кардинально поменяли способ функционирования и управления — перешли из государственной в частную собственность. Изменились формы взаимоотношения людей со своим начальством, с государством и властью, произошла перекройка всех общественных отношений, люди оказались оторваны не только от производства, но и друг от друга, вместе с госсектором исчезли целые социальные институты, а те, что сохранились (школы, больницы), полностью поменяли свою суть. В обществе возникло чудовищное социальное расслоение, одно из громаднейших в мире.

А Дугин всего этого, сидючи в уютной студии московской радиостанции, и не заметил — он только отметил, что попса осталась тою же. Но и тут неправда его. Даже массовая культура стала в тысячу раз гаже и хуже. Если в советское время «попсой» кинематографа считалась «Ирония судьбы», а «артхаусом» «Зеркало» Тарковского, то в современной россии на их месте оказались «Яйца судьбы» и тот самый «Груз 200».

По словам же Дугина, ничего, в сущности, не произошло, и живут россияне «сейчас», как «тогда». А значит, и горевать не о чем. То есть Дугин снова выступает как скрытый защитник «либералов и упитанных рож».

И далее Дугин ещё долго продолжает отвешивать Летову такие похвалы, от которых становится обидно за рокера — настойчиво называет его «красно-коричневым» (хотя мы уже приводили свидетельство Лимонова о том, что Егор был красным без всяких примесей). Уж извините, коричневое мы оставим Дугину. Это его цвет.

Шевчук (в нарезке умельцев с НТВ) сказал общие слова о том, что Летова «не крутили по радио, по телевидению», что «в нём все эти акулы шоу-бизнеса видели истинную настоящую опасность»².

И это ещё более-менее взвешенные отзывы о Егоре Летове из среды российских знаменитостей. Остальные «звёзды» либо вовсе стараются не касаться политических взглядов Летова, либо безапелляционно записывают его в антисоветчики, анархисты, православные христиане.

Вот и Шнуров, как в том анекдоте про человека, который два раза разговаривал с Лениным, рассказывает в соцсетях о том, как он «бухал» с Летовым, добавляет парочку восторгов в адрес его начитанности и таланта и присовокупляет нечто про «железобетонную совковость», которую Летов переработал³.

Режиссёр Борис Хлебников в интервью Дудю вдруг обнаружил любовь к Летову как к человеку, который создавал свою музыку, «отталкиваясь от ужасного советского эстрады и рока»⁴.

Дмитрий Быков, икнув, обронил в эфире «Эха Москвы», что Летов был интеллигентным человеком, а заодно сравнил его творчество с героином⁵.

Ольга Арефьева, сподобившись посмотреть видеозапись концерта Летова, пролепетала в своём ЖЖ⁶ нечто о том, что «матерящиеся и пьющие рок-музыканты умудряются нести чистую энергию», но пришла к тому, что сравнила Летова с народовольцами за то, что он проповедует «бандерлогам» и «быдлу». То есть воспользовалась поводом, чтобы оплевать поклонников Летова и вообще эту «неумытую Россию». Таких снобов, как Аревьева, Летов публично по телевизору называл «подонками и мразью».

Но можно ли было ожидать от новых русских «звёзд» чего-то иного? Все они — убеждённые либералы разной степени правизны, от «генеральной линии» (частная собственность, частная жизнь, торговля и конкуренция) они отклоняются только вправо (православие-самодержавие, можно даже без народности).

О Летове сняли полноформатный документальный фильм, причём сняли не столичные киноделы, а ближайшие соратники из Омска. Проектом руководила вдова Наталья Чумакова, игравшая с «Гражданской обороне». Но что можно выудить из полуторачасового фильма о взглядах Летова, о сути его творчества? Вот, был такой отвязный парень Егор, очень круто тусовался, песни классные пел, хулиганил. Вот, собственно, и всё — всем спасибо, все свободны.

Революционное послание Егора оказалось невостребовано в богемной среде столиц. Но может быть, рокеры просто не в состоянии внятно оформлять свою речь в интервью и заметках? Может быть, нашлись рокеры, которые подхватили знамя «Гражданской Обороны» и сумели в своём творчестве продолжить ту линию, которую вёл Егор, воспроизвести или даже развить его идеи?

Прежде всего стоит отметить, что песни Летова всегда пользовались огромной популярностью у рокеров, и различные исполнители охотно перепевали их ещё при жизни Егора. Вышел даже двойной альбом «Гражданская Оборона. Трибьют», на котором засветились многие раскрученные персонажи, включая Шнурова и «Ляпис Трубецкой».

Но это перепевки. А смогли ли рокеры, выражавшие солидарность с Летовым исполнением его песен, создать нечто близкое творчеству Летова — не по форме, а по духу?

Группа «Ляпис Трубецкой» любит исполнять на своих концертах летовские песни «Государство» и «Зоопарк». И действительно, в «нулевые» в песнях группы с альбомов «Капитал», «Manifest», «Кульпросвет» обозначилась остросоциальная, антикапиталистическая тема. Достаточно вспомнить песни «Капитал», «12 обезьян», «Буревестник». Конечно, «Ляпис Трубецкой» больше склонялся к анархизму. Но и это бы ещё ничего, если бы этот анархизм не оказался слишком легко перетекающим в либерализм и даже в нечто правоконсервативное. На умственное состояние и духовный настрой группы резко повлияли либеральные протесты 2011 года и фашистский переворот в Украине в 2014 году. В творчестве группы усугубились религиозные мотивы («Я верю»), антикапитализм сменился чисто либеральными бессодержательными лозунгами («Не быць скотам!» «Ты ни при чём?») и недовольством конкретными фигурами, но не системой в целом («Путинарода»). В результате группа полностью встроилась в струю либерального буржуазного протеста с его презрением к труду и ориентацией на «свободную сильную личность».

Группа «Электрические партизаны», возглавляемая Вадимом Курылёвым, включила в свой репертуар песню «Моя оборона». Идейно группа ориентируется на анархизм, но старается захватывать широкие пласты революционной традиции: антиглобализм, наследие 1968 года (ему посвящён целый альбом «Век неспокойного солнца»). Вопреки своему анархизму «Электрические партизаны» отдали дань уважения и бойцам-коммунистам: R.A.F. («Звезда и автомат») и Че Геваре («Боливия»). Впрочем, пребывание в столичной богемной среде оказало на группу своё влияние: она нередко включалась в различные чисто либеральные «общегражданские протесты» или отвлекалась от борьбы с системой на борьбу с президентом. Не чужды Курылёву и религиозные (буддистские) мотивы (очевидно, наследие хиппового прошлого), поэтому в песнях борьба часто переносится в потусторонний план или в душу человека, оставляя социальные проблемы в покое. Согласитесь, что «революцию в себе» делать куда проще и безопаснее.

Группа «Торба-на-Круче» исполняла «Философскую песню о пуле». Собственные песни лидера группы Макса Иванова отличаются поэтическим изяществом, оригинальностью образов. И, пожалуй, в этом он ближе других подошёл к уровню Летова. Но в идейном плане его песни относятся к области лирики, то есть посвящены личным переживаниям, эмоциям, любви, одиночеству, дружбе. Какая-либо общественная, гражданская проблематика в них отсутствует, в них нет общего, есть сугубо индивидуальное.

Про Шнурова, которого некоторые жертвы масскульта сравнивают с Летовым, говорить особо нечего. Да, он перепел летовскую (а на самом деле неумоевскую) песню «Красный смех», но с Летовым он близок разве что в плане матерщины и пьянства, да и то для Шнурова они являются способом понравиться столичной мажорской тусовке. Шнуров абсолютно буржуазен, и этим всё сказано.

Есть ещё группа «7 раса», взявшая на вооружение песню «Снаружи всех измерений». Тематика песен её лидера, Саши Растича, по ряду пунктов пересекается с идеологией «Гражданской Обороны», причём, с ранней, «перестроечной». Это мистицизм (правда, не кислотно-православный, как у Летова, а буддистский), индивидуализм, апология инфантилизма.

Об инфантилизме следует сделать важную ремарку. В искусстве, особенно с подачи Сент-Экзюпери, утвердился миф о некой особенной «детской мудрости», о том, что всё зло современного мира связано с тем, что люди взрослеют и теряют детский взгляд на вещи. Во-первых, это неверно: всякий родитель знает, что дети бывают крайне жестокими, равнодушными, капризными. Скажем, ребёнок впадает в истерику, требуя какую-то дорогую игрушку, и его не заботят ни родительские нервы, ни состояние родительских финансов. Или ребёнок требует завести птомца, а уже через пару дней охладевает к нему, оставляя его на попечение своих родителей.

И это не потому, что он плохой или как-то неправильно воспитан, а потому, что способности его неразвитого мозга просто не позволяют ему просчитать отдалённые последствия его поступков или поставить себя на место другого. Высшие психические функции, связанные с состраданием, чувством ответственности, уважением, заботой, формируются у ребёнка лишь с возрастом и с опытом. Поэтому многие умственно отсталые, или выросшие в «тепличных условиях» люди и демонстрируют отсутствие ответственности и заботы о других.

Так вот пропаганда инфантилизма не противостоит буржуазному обществу, а отвечает его интересам. Мещанин-буржуа и мечтает быть безответственным и беззаботным, никогда ни о чём всерьёз не думать и ни о чём не горевать, не испытывать чувства стыда и горечи ни за себя, ни за других. Ролан Барт утверждал, что образ поэта-ребёнка «лежит в основе стержневого мифа всего буржуазного искусства — мифа о безответственности (гений, ребенок и поэт — всего лишь сублимированные персонажи этого мифа)»⁷.

Не будем забывать и о том, как легко дети поддаются потребительству, воздействию рекламы, насколько они бывают внушаемы и при этом глухи к рациональным доводам. Именно поэтому хозяева современного общества стремятся низвести большинство населения до умственного и психического состояния ребёнка.

Возвращаясь к творчеству группы «7 раса» хочется сказать, что установка на инфантилизм, индивидуализм и мистику делает абсолютно беспомощными любые антикапиталистические высказывания группы. Чего нельзя сказать о Летове. Он сумел «повзрослеть», то есть прийти к высшим, доступным не всем, ценностям — чувству исторической ответственности, ощущению единства с человечеством и со своим народом.

Так почему же «наследникам» Летова (не говоря об эпигонах) не удалось достичь той же высоты? Почему их протест оказался разжиженным и слабым? Почему их идеи не в силах оторваться от мещанских предрассудков и суеверий?

Думаю, дело в двух вещах: в оторванности от народных низов и интегрированности в систему. Все вышеперечисленные рокеры, даже те из них, кто происходит из провинции, проживают в Москве или Санкт-Петербурге, вращаются в столичной богемной тусовке с её специфическими потребностями и взглядами, а в провинции бывают лишь эпизодически. Они оторваны от простых людей и являются частью системы шоу-бизнеса, живут и действуют по его законам, курсируют между концертными площадками и студиями звукозаписи. Отпуск проводят на курортах в отелях, досуг в ресторанчиках или кафе. Из такой жизни ничего настоящего не родится — проверено электроникой.

Летов же, наоборот, резко ограничил свои контакты со столичной тусовкой, прожил жизнь в Омске, старался ориентировать своё творчество на молодёжь из низов («они люди бедные»). Летов стремился создать собственную, независимую, систему концертной деятельности и записи альбомов. Альбомы он писал у себя дома, да ещё и стремился помогать в этом другим идейно близким музыкантам. Летов хотел объединить рокеров в рамках общего дела, создать своеобразный творческий профсоюз.

Как только эти попытки провалились, как только Летов махнул на них рукой, тогда его и стало засасывать в систему шоу-бизнеса.

Конечно, Летову было в чём-то проще, чем нынешним музыкантам. Летов опирался на остатки старой хипповой «системы», советского андеграунда, на энбэпэшные связи. Да и вообще тогда, на заре девяностых, концерт радикальной политизированной группы было устроить проще: приватизация ещё не добралась до всех ДК и дворцов пионеров — было куда приткнуться. Сегодня же при каждой площадке посажен администратор-хипстер, блюдущий интересы масскульта.

Всё нужно начинать сначала. И всё-таки мне кажется, что путь Егора Летова был верным: объединение идейно близких художников в общий союз, взаимопомощь и творческое общение между членами союза, поиск сочувствующих в разных городах и постепенное возрождение системы вписок и подпольных концертных площадок. В этом что-то есть.

Дмитрий Косяков, февраль 2019

Примечания