Русская религиозная философия. А был ли мальчик? (1)

В мире идей необходимо различать тех субъектов, которые ищут, и тех, которые прячутся. Для первых необходимо найти путь к истине, куда бы он ни вёл, хоть в пропасть, к уничтожению искателя. Вторые желают только скрыть себя, свой страх перед жизнью, своё непонимание её тайн, спрятаться в удобной идее.

Горький. Жизнь Клима Самгина

Не признаны и не востребованы

Осталось выяснить ещё один важный вопрос: присутствовала ли в трудах «религиозных философов» собственно философия?

Напомню, что в Европе, защите которой от «коммунистического варварства» посвятили свою жизнь многие «религиозные философы», их имена малоизвестны и интересны разве что узким специалистам по истории предреволюционной России. Никакие их идеи или категории не обогатили западную философию, не были переняты философами более поздних поколений. Некоторые из их антикоммунистических фантазий использовались в ходе пропагандистской кампании «холодной войны», поэтому их имена всплывали в течение ХХ века на зарубежных конференциях антикоммунистической направленности (например, в марте 1968 года в Париже)¹, но это совсем другое. Именно как философы они не были признаны или востребованы.

Прибытия пресловутого «философского парохода»² в Европе попросту никто не заметил. Вот как восстанавливает этот эпизод российский историк Владлен Логинов: «Они ожидали в Штеттине торжественной встречи и тщательно готовили ответные речи…

Но вот пароход причалил, и никто их не встретил. Шёл дождь. Мужчины пошли искать какую-нибудь подводу. Потом погрузили на неё вещи и побрели вслед до ближайшей гостиницы³».

Советская власть также не переоценивала значения этих «философов». Они высылались за границу в составе группы кооператоров, агрономов, врачей, журналистов, преподавателей и составляли в ней незначительное меньшинство. Причём высылались они отнюдь не за «инакомыслие», а по сугубо политическим мотивам — за участие в антисоветской деятельности организационного или публицистического характера. «Философия» тут ни при чём.

Революционеры сделали их популярными

Что касается популярности «религиозных» философов в дореволюционной России, то хорошо известны они были только в тесном кругу буржуазной интеллигенции, и не стремились выйти за его рамки. Выход «Вех» расколол интеллигенцтскую среду, вызвал резкое отторжение значительной её части, то есть ещё более сузил аудиторию авторов этого сборника, а выход антисемитской книги Розанова (Флоренского) «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови» практически привёл к изоляции Розанова, а продажа его книг почти остановилась.

Не стоит забывать, что грамотного населения в той России было гораздо меньше, чем в этой, и о современных тиражах религиозничающие интеллектуалы тогда не могли и мечтать. Это именно революционеры, организовав ликвидацию безграмотности, культурную революцию, превратив Россию в одну из самых читающих стран мира, сделали возможной современную популярность «религиозных философов». Кто их сегодня читает? Реакционно настроенные преподаватели и их несчастные студенты. Сравните число вузов в Царской России начала ХХ века и в РФ 90-х годов. Но по мере развала созданной в Союзе системы образования, тает и число читателей «религиозных философов». А уж, повторюсь, за рубежом они никогда не пользовались заметной популярностью.

У Ленина, Троцкого, Бухарина во всем мире имеются миллионы последователей, их читают, переиздают и исследуют. Их могут ненавидеть, но их признают хотя бы как достойных внимания оппонентов, высказавших очень важные, в том числе философские идеи, продвинувшие марксистскую теорию и повлиявшие на ход мировой истории. Их философские идеи были серьёзно проверены практикой, их замыслы воплощались в жизнь миллионами людей, многие их прогнозы оказались верны (например, предсказанное Троцким вырождение советской партноменклатуры и восстановление классового общества в России).

А про русских «религиозных философов» сама Гиппиус писала: «У меня осталась одна лишь печаль — о людях, вроде Николая Максимовича (Минского), декадентов… Розанова — „литераторах“, путешествующих за границу и пишущих о неприложимой философии и ничего не знающих о жизни, как дети»⁴.

Больные и трусливые

Вот и начнём с детства: многие из будущих «религиозных философов» плохо учились в гимназии, оказывались не в состоянии закончить университет. Тут, конечно, можно указать на различных деятелей революционного лагеря, отчисленных из университетов или вовсе не имевших доступа в учебные институты. Но для них это было связано с социальными (бедность) или политическими причинами, в то время как большинство «религиозных философов» (Мережковский, Гиппиус, Флоренский, Ильин) происходили из богатых и знатных семейств, несмотря на увлечения революционными идеями, в радикалах не состояли, и имели все условия для получения образования и успешной карьеры. Исключение составляли разве что Розанов (его плохая учёба в гимназии была связана с неблагополучием семьи) и Бердяев (он-таки заслужил ссылку, но в ней же и разошёлся с революционерами).

С «философами-аристократами» дворянская порода сыграла злую шутку — наградила различными психическими и физическими заболеваниями, отсутствием воли и способности к систематическому и упорному труду.

Если Ленин окончил гимназию с золотой медалью, Троцкий был первым учеником по всем дисциплинам, то Бердяев, по собственному признанию, «никогда не мог решить ни одной математической задачи», кое-как писал диктанты, не мог учить стихи. В детстве он часто болел и всю жизнь патологически боялся болезней.

«В семье все болели и постоянно лечились. Малышом он год пролежал в кровати. Со стороны отца сказалась плохая наследственность по “нервной части”: был вспыльчив, гневлив. Многие люди в своих воспоминаниях упоминают о нервном тике, искажавшем его лицо. Борис Константинович Зайцев описал это подробно: речь Бердяева прерывается удивительным и равномерно-вечным жестом — он широко раскрывает рот, высовывая язык. Нечто вроде дантовской казни. По ночам ему часто снились кошмары. По ночам он кричал и боролся, пугая слабонервных гостей и хозяев. “Ненормальность умственная у них в семейсве”, — так писала в прошении к властям одна его покровительница в июле 1900 года. И далее поясняла: дед Бердяева умер сумасшедшим, отец страдает сильным нервным расстройством»⁵.

Это не могло не подкосить интеллектуальных сил мальчика, обладавшего, однако, большими задатками.

Отсутствием «школы» и дисциплины мысли Бердяева попрекали даже собратья «религиозные философы», например, Флоренский.

Гиппиус не получила полноценного образования из-за частых переездов семьи, связанных с юридической практикой её отца. Отец был болен туберкулёзом и рано умер, что сильно подействовало на нервную девочку. Нервная возбудимость, легко приводящая к физическому расстройству, также мешала Гиппиус систематически учиться: полгода обучения в Киевском женском институте она почти целиком провела в институтском лазарете, вскоре туберкулёз был обнаружен и у юной Зины. Нервы, болезни, домашнее обучение…

Наихудший вид философии

Выше уже говорилось, что в связи с предчувствием предстоящего кризиса у реакционных классов предреволюционной России развивались страх перед будущим и пессимизм, порождавшие тягу к разным формам идеализма. Философы-идеалисты, «художественная интеллигенция» и либерально настроенные священники объединили усилия чтобы, с одной стороны, оправдать, а с другой, слегка подновить существовавший режим.

Как писал Ленин, они выступали «против крайностей клерикализма и полицейской опеки для усиления влияния религии на массы, для замены хоть некоторых средств оглупления народа, слишком грубых… — более тонкими, более усовершенствованными средствами»⁶.

В этом плане идеологи российской буржуазии с заметным отставанием брали пример с Запада. Но апологетика несовместима с критикой, а без критического мышления философии не бывает. Переходя к апологетике самодержавия «богоискатели» прощались с собственным разумом. По признанию профессора духовной академии М. М. Тареева, «старое богословие представляло собою наихудший вид христианской “философии”… Оно не различало ни науки, ни “философии”, а было единой, нераздельной схоластикой. В нем не было… религиозно-философского творчества»⁷.

Первым признаком массового отхода либералов от материализма стал сборник «Проблемы идеализма», вышедший в 1902 году, незадолго до первой русской революции. В нём вчерашний марксист Сергей Булгаков утверждал, что успех марксизма в России вызван особым извращённым типом религиозности, где на место бога поставлена наука. (Тезис, пользующийся сегодня большой популярностью, хотя таким же образом можно объявить трезвость «извращённым типом пьянства»).

Авторы сборника заявляли, что марксизму недостаёт нравственных начал, которые может предоставить только идеализм.

Однако, как впоследствии отмечал устами одного из своих персонажей Горький: «Идеалисты циничнее, откровенней в своём стремлении к удобствам жизни. Не говоря о том, что они чувственнее и практичнее материалистов. Да, да, они не забегают так далеко, они практичнее людей, которым, для того чтобы жить хорошо, необходимо устроить революцию»⁸.

Сергей Булгаков, став священником, вынужден был сознаться (в работах «Философия имени» и «Трагедия философии»), что философия и догматика несовместимы и, сделав выбор в пользу второй, поставил на себе крест как на философе, а заодно и поставил под вопрос ценность своих последних философских работ.

Востребован узкими специалистами

Какое, например, влияние на мировую мысль оказал Иван Ильин? Он бесспорно повлиял на публициста Александра Солженицына и прочих пропагандистов русского национализма, как уже сообщалось, его полюбили Путин, Никита Михалков и другие чиновники РФ (от политики или от искусства). Серьёзными мыслителями всю эту публику назвать трудно. Сколько-нибудь известным последователем Ильина за рубежом оказался Николай Полторацкий, потомок эмигрантов, преподаватель русского языка в Мичиганском Университете, специализировавшийся на Ильине и Бердяеве, а также на сотрудничестве с антикоммунистическими организациями.

Как видим, писания Ильина оказались востребованы узкими специалистами (специалистами по Ильину) или работниками пропаганды, но никак не философами.

Заглянем в труды Ильина. Работу «О сущности правосознания» он писал последние 20 лет жизни (правда, опубликовать так и не решился).

В ней он доказывал, что правосознание человека основано на морали и религиозном чувстве. Правда, не совсем понятно: то ли он пытался религиозными догматами обосновать необходимость подчинения законодательству (какой страны?), то ли пытался из того факта, что люди подчиняются закону, вывести доказательство бытия бога — и то, и другое наивно. Гораздо вернее высказался другой эмигрант, Устрялов: «Великие эпохи — не суд над фактами перед трибуналом права, а суд над правом перед трибуналом всемирной истории»⁹.

Ильин считал, что законопослушность людей имеет мистическую природу и первична по отношению к праву и любым кодифицированным законам.

Не читал, но осуждаю

То есть перед нами старый (хотя и отнюдь не добрый) идеализм, в который Ильин даже не привносит ничего нового. Ильин лишь пытается перенести в область права категорический императив Канта.

«Как бы ни было велико значение материального фактора в истории, с какой бы силою потребности тела не приковывали к себе интерес и внимание человеческой души — дух человека никогда не превращается и не превратится в пассивную, недействующую среду, покорную материальным влияниям и телесным зовам. Мало того, именно слепое, бессознательное повиновение этим влияниям и зовам умаляет его достоинство, ибо достоинство его в том, чтобы быть творческою причиною, творящею свою жизнь по высшим целям, а не пассивным медиумом стихийных процессов в материи»¹⁰.

Ильин писал эти строки в 1919 году. Когда в России побеждали большевики, руководимые идеями Маркса, «философ» Ильин продолжал спорить с вульгарным экономическим детерминизмом. Его мышление абсолютно недиалектично, он не в силах вместить ту простую (но не для него) истину, что жизнь человека одновременно и определяется окружающей средой, и сопротивляется ей, что бытие и сознание взаимно влияют друг на друга¹¹, что, выражаясь терминами религии, человек — это одновременно и дух, и тело, и одно без другого не бывает.

Ну, не читал он Маркса, мог бы хотя бы почитать Добролюбова, который писал: «Антропология доказала нам ясно, что прежде всего – все усилия наши представить себе отвлечённого духа без всяких материальных свойств, или положительно определить, что он такое в своей сущности, всегда были и всегда останутся совершенно бесплодными. Затем наука объяснила, что всякая деятельность, обнаруженная человеком, лишь настолько и может быть нами замечена, насколько обнаружилась она в телесных, внешних проявлениях, и что, следовательно, о деятельности души мы можем судить только по её проявлениям в теле»¹².

И ведь буквально через несколько лет на нацистских митингах Ильин будет обличать и ниспровергать марксизм! Судя по тому, что предисловие 1919 года Ильин так и не вычеркнул из своей работы о правосознании, Маркса он не прочитал и десятилетия спустя.

Ни диалектики, ни истории

Да, с чтением у «религиозного философа» Ильина туговато. Он утверждает, что «человеку невозможно не иметь правосознания», что «человек имеет правосознание независимо от того, знает он об этом или не знает, дорожит этим достоянием или относится к нему с пренебрежением»¹³. Однако Ильин забывает упомянуть, о каком таком человеке идёт речь. Он не эволюционист, его мышление не только недиалектично, но и попросту неисторично, а потому ему кажется, что человек взял да свалился с неба (точнее, был склеен из глины) в одно мгновение уже с готовыми нравственными и моральными категориями и опирающимся на них правосознанием. Поскольку его мышление негибко и статично, то любое движение пугает его, изменение права для него является чем-то дурным. Ему хочется чего-то неизменного, потому они ищет опоры в религии. Как бы он удивился, если бы узнал, что и религия менялась на протяжении веков!

К Ильину вполне могут быть применены слова, которые Маркс произнёс по поводу идеалистов: «Его мысли, это — какие-то застывшие духи, обитающие вне природы и вне человека»¹⁴.

Но слепая ненависть мешает Ильину ознакомиться с мнениями тех, с кем он пытается полемизировать, так что его критика становится беспомощной, неаргументированной, строится исключительно на ругани. Например, он без каких либо примеров, цитат, ссылок заявляет: «Советское <…> преподавание учит развязному всезнайству (по Марксу), безответственному пустословию по коммунистическим учебникам, притязательному разглагольствованию и горделивому безбожию»¹⁵. Мало того, что всю систему советского образования полил грязью, ничего в ней не понимая и не разбирая её устройства, так ещё походя и Маркса мазнул — «развязный всезнайка». Ленин для него «бестолковый публицист, бойко рассуждающий по чужим мыслям»¹⁶, а всё население Советской России — «крепостные пролетарии»¹⁷. Казалось бы, где доказательства, где факты, где цитаты? Брякнул и поскакал дальше. Не у Ильина ли учились полемике современные интернет-тролли?

Ещё Иван Ильин бурно протестовал против реформы орфографии в Советской России, утверждая, что это подлый заговор «враговъ національной Россіи»¹⁸. Для него язык — не инструмент общения, а мистический орган народной души, манипулируя которым можно управлять всем народом. Тут Ильин предвосхитил идеи постмодернистов. Впрочем, постмодернисты ничего у него не почерпнули, да и научная ценность постмодерна также вызывает большие сомнения.

Похожих отвлечённых взглядов придерживались и «веховцы», все статьи их сборника исходили из общей идеалистической посылки: базисом общества объявляется «духовная жизнь», а не «внешние формы бытия». Однако, как я уже говорил, эта позиция не позволяет критиковать марксизм, поскольку он не противопоставляет друг другу бытие и сознание, а видит их диалектическое единство и борьбу в движении к новому качеству. Эти критики тоже в Маркса глядели, да, похоже, глаза не надели.

Дмитрий Косяков. 2016-2018 гг.

Русская религиозная философия слева направо. Введение.

Русская «религиозная философия» и революция

Русская «религиозная философия» и православная церковь

Русская «религиозная философия» против отечественной культуры

Русская религиозная философия и фашизм. 1.

Русская религиозная философия и фашизм. 2

Русская религиозная философия и фашизм. 3

Русская религиозная философия. А был ли мальчик? (2)

Примечания