Русская религиозная философия слева направо. Введение.

Заметно, что и мещанство теряет веру в дальнейшую возможность жизни
так, как привыкло. Живёт всё также, но это — по инерции. Все чувствуют,
что привычный порядок требует оправданий, объяснений, а — где их взять,
оправдания-то? Оправданий — нет.

Максим Горький. Жизнь Клима Самгина

Введение. Как россиянам навязывают «религиозную философию».

В связи с прошедшим столетним юбилеем Октябрьской революции российские власти не жалели денег на оплёвывание и поливание грязью революции 1917 года и большевиков¹, несмотря на острую нехватку денег в медицине и образовании, щедро раздавали «креаклам» гранты на антиисторические фильмы, спектакли, книги, пропагандистские телепередачи и мероприятия.

В этой статье я хотел бы задаться вопросом о том, каковы же позитивные идеологические установки современной власти, что она выдвигает в противовес идеалам Октября. Вот и Медведев заявил, что революция-де разрушила не только экономические, но и «культурные основы» Империи². Что же это за основы, которые с усердием и тщанием восстанавливает нынешняя власть?

Предав анафеме коммунистическую идеологию, новый правящий класс — бюрократ-буржуазия — до сих пор не может выстроить собственную, «правильную», идеологию, свою «русскую идею»³. Идею, которая бы оправдывала неравенство, которая бы превозносила индивидуализм, деньги, частную собственность.

В готовом виде такую идеологию можно было бы позаимствовать на Западе, но это было бы невыгодно с точки зрения конкуренции со своими западными коллегами: новая холодная война актуализирует необходимость привития массам такой «национальной идеи», которая отличала бы «нас» от «бездуховного Запада». Нашим господствующим классам нужно насаждение того же мелкобуржуазного индивидуализма но в специфической православно-великоросской обёртке.

Приходится обращаться к последним идеологическим наработкам Российской Империи и её обломков — белой эмиграции. Советский и Российский историк Вадим Роговин пишет: «Идеология и даже терминология современных “национал-патриотов” не является их собственным изобретением; она заимствована из работ деятелей наиболее реакционного крыла русской эмиграции». Одним из идейных плодов российской до- и послереволюционной реакции является «русская религиозная философия». Традиционно к этому направлению относят мыслителей религиозного толка XIX — начала XX вв, но в их среде четко выделяются два поколения, и мы по большей части будем говорить, о втором из них, чьё творчество пришлось на конец XIX и первую половину ХХ веков, то есть на период двух революций в России, что и обусловило тематику их творчества, полемику с революционным лагерем и предопределило популярность в среде современных интеллектуалов и работников идеологической сферы. К числу этих философов отнесём Владимира Соловьёва, Сергея Булгакова, Николая Бердяева, Василия Розанова, Павла Флоренского, Ивана Ильина, Дмитрия Мережковского, Семёна Франка и некоторых других.

Идеологи правящего класса современной России привечают «религиозную философию» наряду с РПЦ. Попы привлекают проповедью рабской покорности, «религиозные философы» — обожествлением «буржуазных ценностей», но первых со вторыми объединяет контрреволюционная риторика и иррационализм, просто РПЦ больше подходит для масс, а «религиозники» — для интеллектуалов.

В строгом смысле слова, философами вышеназванных персонажей можно назвать с большой натяжкой. Во-первых, по верному замечанию Александра Тарасова, «там, где есть религия, там нет настоящей философии»⁴, а во-вторых, собственного учения об устройстве мира, реальности, о принципах познания у большинства из них нет, даже если они беспрерывно употребляют слова «бытие» и «сущность».

«Религиозных философов» не интересовало познание основ бытия или закономерностей жизни общества, они преследовали узкопрактические пропагандистские цели: демонстрировали свою благонамеренность власти, искали идеологических оправданий существующей системе и своему привилегированному положению в ней и т. д.

По этой же причине их слабо интересовали философские системы наиболее известных и близких им по времени мыслителей. У них не найти серьезного разбора философии Маркса, Гегеля, Канта. Маркс критикуется ими поверхностно и огульно, из Гегеля и Канта берутся лишь идеалистические элементы, да и то в уже подготовленном немецкими неокантианцами и неогегельянцами виде.

То есть этих авторов уместнее называть публицистами, пропагандистами или идеологами. И именно в качестве идеологов они и оказались востребованы правящим классом современной России, ибо призваны были заместить собой изгнанных из информационного поля революционных мыслителей.

Надо сказать, что пропагандируется «религиозная философия» в современном российском обществе довольно рьяно. Полки с пометкой «философия» в книжных магазинах заставлены произведениями «религиозных философов» — Василия Розанова, Ивана Ильина, Николая Бердяева и т. п. Конкуренцию им составляют только Ницше и Макиавелли. Обильно издаётся публицистика Ивана Шмелева, Дмитрия Мережковского, Зинаиды Гиппиус.

С этой целью я специально сходил и посмотрел на стеллажи раздела «философия» в магазинах одной из крупнейших российских книготорговых сетей «Читай-город», насчитывающей 382 точки продаж. Что я увидел? Точнее, чего я не увидел? Не увидел Маркса и Ленина, это по определению книгопродавцев не философия, они скромно затиснуты на полки «экономика» и «право» между учебными пособиями и руководствами, «как стать богатым, ничего не делая»⁵. Нет здесь российских демократов, нет французских философов-просветителей, нет Плеханова, нет Грамши, Лукача, Лифшица, Ильенкова. Видим одну (!) книгу Энгельса на самой нижней полке. Давайте опустим всевозможные учебники и сборники, а также идиотские поделки в духе «Философия и секс» или «150 маршрутов успеха» (хотя последние тоже говорят об идеологической политике китов книжного бизнеса), и посмотрим, какие авторы представлены наиболее широко.

Безусловным лидером является предтеча фашизма Ницше — 31 книга, из них одна развёрнута не корешком, а лицом для пущей заметности. Следом идёт Макиавелли — 19 книг, из них четыре развёрнуты лицом. И это при том, что по большей части это одна и та же работа — «Государь». 12 книг Бердяева. Единственный левый философ, составляющий конкуренцию Бердяеву — Эрих Фромм (12 книг). Если ещё посчитать одну книгу Адорно, то выйдет, что «франкфуртская школа» представлена 13 книгами. Если прибавить Сартра (3 книги) и Энгельса, то марксизм будет представлен 17 книгами. А если посчитать философов-диалектиков, то есть прибавить к марксистам 5 книг Гегеля — выйдет 22 книги.

Теперь посчитаем «русских религиозных философов». К Бердяеву прибавим философию Достоевского и Гоголя (да, вот Достоевский с Гоголем, в отличие от Ленина с Марксом — видные философы, а не беллетристы), черносотенца Данилевского, фашиста Ильина (3 книги), Розанова (2 книги), Шестова, Бибихина, Тютчева, Сергея Трубецкого (2 книги) и Толстого (3 книги) — выйдет 28 книг. Если к ним ещё прибавить немецких идеалистов, у которых русские «религиозные философы» заимствовали идеи, то есть Канта, Шопенгауэра и того же Ницше, то получится 68. Если же добавить к ним визионерский бред Даниила Андреева, всевозможную «философию Дзэн» и «библейскую философию», Мамардашвили, Лосева, Кьеркегора, Сведенборга, постмодернистов, то получится, что идеализм безраздельно царит в философском отделе сети. Нельзя отнести к идеалистам, но смело можно отнести к консервативно-реакционному лагерю Конфуция и Айн Рэнд.

Тут возразят: «Печатают тех, на кого спрос есть». Давайте проверим, соответствует ли вышеприведённое соотношение, например, поисковым запросам в интернете. Проверим фамилии вышеперечисленных авторов по частотности запросов в поисковой системе «Яндекс». Чтобы отсеять однофамильцев будем проверять по имени и фамилии. Это несколько снизит частотность (понятно, что «Ницше» запрашивают чаще чем «Фридрих Ницше»), но поставит всех авторов в равные условия. Первая десятка будет выглядеть следующим образом:

1. Лев Толстой — 499 803;

2. Карл Маркс — 412 368;

3. Владимир Ленин 67 440;

4. Николай Гоголь — 59 972;

5. Фридрих Энгельс 39 227;

6. Фёдор Достоевский 24 524;

7. Эрих Фромм 21 124;

8. Айн Рэнд 17 247;

9. Фридрих Ницше — 17 182;

10. Никколо Макиавелли 12 890

Если же убрать из списка беллетристов (Толстого, Гоголя, Достоевского, Рэнд), то первые четыре строчки окажутся за философами-марксистами, и на нижние четыре строчки взберутся Иван Ильин (11 396), Жан Поль Сартр (11 289), Николай Бердяев (7 224) и Артур Шопенгауэр (6 593). А если Николая Чернышевского запросить как «Н Чернышевский», то седьмое место, оттеснив Ильина, займёт именно он (12 448). И никакими Шестовыми, Трубецкими и Данилевскими в этом рейтинге близко не пахнет. Где же полки, заставленные призведениями Маркса, Энгельса и Ленина? Нет их. Вместо этого книгопродавцы предпочитают пиарить в качестве философов разных мракобесов вроде Даниила Андреева и Сведенборга.

Публицист Кирилл Мартынов отмечает: «Русская религиозная философия сегодня снова в моде, а цитирование классиков этого направления — Николая Лосского, Сергея Булгакова, Павла Флоренского и других — считается признаком хорошего тона. Более того, ведущие философские факультеты страны предлагают своим студентам учебники, где в качестве официальной интеллектуальной программы обозначен неоплатонизм, с которым у русской философии есть тесные связи. В рамках такого поворота в Московском университете уже сейчас защищаются дипломы по теоретической философии, состоящие из аналитических суждений вида “соборность всегда софийна”»⁶.

«Руских религиозных философов» активно включают в образовательные программы, освобождая для них время путём изъятия имён, связанных с революционно-демократической традицией. Например, «православный мыслитель» Иван Шмелёв проникает в школу в качестве автора вымышленных детских воспоминаний «Лето господне», тем не менее пропитанных религией и не чуждых черносотенству.

В список литературных произведений на русском языке⁷, изучаемых согласно школьной программе в общеобразовательных учреждениях в Российской Федерации, включены мифы древних славян, жития православных святых, верноподданнические «Избранные места из переписки с друзьями» Гоголя, серьёзно расширен список рекомендованных произведений писателей «серебряного века», пропитанных идеями всё тех же «религиозных философов» и дающих повод поговорить о последних.

Зато исчезли все революционные произведения Владимира Маяковского (например, поэма «Владимир Ильич Ленин»), проза и публицистика Александра Герцена и многое другое. В принципе, список рекомендуемой в современной РФ литературы, скорее, раздувался за счет включения новых произведений, выкидывались из него только самые ненавистные новой власти имена. Однако мы ведь понимаем, что и сами педагоги, старшим из которых по мозгам проехала «перестройка», а младшим MTV, предпочтут с детишками обсуждать Шмелёвские религиозные воздыхания, чем философскую публицистику Добролюбова и Белинского.

Главным же фактором при выборе изучаемых произведений в школе, конечно же, является ЕГЭ. И грустно и смешно, что на многих сайтах⁸ списку литературы к ЕГЭ предпосылается эпиграф из письма Александра Герцена к сыну: «Без чтения нет настоящего образования, нет и не может быть ни вкуса, ни многосторонней шири понимания». Но самого Герцена в списке обязательных к чтению авторов нет! Нет и Чернышевского, Горький или вовсе исчезает, или от него остаются лишь «На дне» да «Старуха Изергиль».

Можно сказать, что современная школа делает все, чтобы подготовить детей к восприятию «религиозной философии». В результате у них складывается представление о философии, как о скучной и безответственной болтовне (несостоятельность и бессвязность этой «философии» будет продемонстрирована в специальном разделе).

Но гораздо активнее «религиозные философы» пропагандируются в высших учебных заведениях, в первую очередь, на философских и филологических факультетах.

Стоит отметить, что все философские факультеты российских вузов уже давно обзавелись кафедрами религиоведения, а в июне 2017 года в России была официально защищена кандидатская диссертация по специальности «теология» и был поднят вопрос о присуждении статуса академика РАН патриарху РПЦ⁹.

Представители научного сообщества отнеслись к этому по-разному, но давайте присмотримся к самому этому сообществу: на официальном сайте МГУ преподаватели кафедры истории русской философии называют своих любимых мыслителей. Кто же они? Б.В. Межуев называет «религиозных философов» Владимира Соловьёва и Льва Шестова, А.А. Попов — Николая Бердяева, Л.Р. Авдеева — «мыслителей консервативной направленности» Николая Карамзина, Сергея Уварова, Степана Шевырева, Апполона Григорьева, Николая Данилевского, Константина Леонтьева «и др.». Остальные, хоть и обозначают сферу интересов, но имён не указывают.

В списке общих курсов бросаются в глаза «Философские идеи в русском масонстве», «Философия славянофильства», «Философия консерватизма в России», курс с интересным подбором фигур «Философия русской литературы (Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов, Ф.И. Тютчев)», «Философские воззрения Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева: сравнительный анализ», «Проблема человека в новом религиозном сознании», «Философия русского послеоктябрьского зарубежья», «Софиология в России», «Логика иррационализма Л. Шестова», Владимиру Соловьёву посвящены аж два курса — «Русские источники философии Вл. Соловьева» и «Владимир Соловьев и его окружение».

Всему этому валу «духовности» открыто противостоят лишь четыре наименования «Философия русского радикализма», «Философия марксизма в России», «Ленин как исследователь марксизма: метатеоретические аспекты» и «Философские дискуссии в СССР в 20—30-е гг. XX в.». Остальные названия курсов сформулированы нейтрально.

В числе важнейших проектов кафедры наряду с подготовкой антологии статей о Ломоносове и участия в проектах Дома русского зарубежья им. А. И. Солженицына названо и участие в проекте РАН по подготовке к изданию Полного академического собрания сочинений Владимира Соловьева. В общем, примерно становится понятно, кто — самый популярный отечественный философ на кафедре.

Но давайте ещё взглянем на оформление официального сообщества кафедры в «фейсбуке».

В галерее портретов легко узнать Гоголя, Достоевского, Фёдорова, Соловьёва, Бердяева, С. Булгакова, Розанова и легко заметить отсутствие Белинского, Чернышевского, Герцена, Лаврова, Ткачёва, Ленина и многих-многих других известных в России и в мире мыслителей.

На философском факультете РГГУ есть отдельный курс «Философия религии», и автор этого курса, доктор философских наук С. А. Коначева обещает, что в его рамках студенты будут иметь дело с «реальностью, превосходящей границы и возможности человеческого разума»¹⁰.

Суть курса «Русская эстетика XIX—ХХ вв» того же факультета раскрыта в двух предложениях: «К обсуждению предлагается широкий круг проблем классической эстетики ХIХ в. и ее интерпретации в отечественной философии, прослеживается переход от утилитаризма к символизму. Раскрываются центральные идеи русской религиозной эстетики (В.С. Соловьев, П. Флоренский, С. Булгаков и др.)»¹¹. То есть буквально с первой фразы наивысшим уровнем эстетики объявляется символизм¹². А уже во второй фразе говорится о «религиозной эстетике» и её идеологах Соловьёве, Флоренском и Булгакове (о них мы ещё поговорим ниже). Другой эстетики и других теоретиков искусства в России за последние двести лет, очевидно, так и не появилось. Дикая, варварская страна! А куда же делись посвящённые эстетике и оказавшие большое влияние на развитие отечественного искусства труды Чернышевского, Плеханова, Луначарского, Троцкого, Воронского, Лифшица, Ильенкова и других?

В описании курса «История русской философии» упоминаются имена «от Вл. Одоевского, П. Чаадаева и А. Хомякова до Вл. Соловьева и В. Розанова»¹³. То есть на Розанове русская философия, очевидно, закончилась.

Может быть, имена русских философов Герцена, Чернышевского, Бакунина, Ткачёва мы найдём в курсе «Социальная философия»? Ах нет, ведущая этот курс Яна Бражникова интересуется исключительно «проблемой соотношения традиции, модерна и постмодерна»¹⁴.

В описании курса «Введение в онтологию» упоминается только одно имя — «веховца» С. Л. Франка¹⁵.

Может быть, в провинциальных вузах дело обстоит иначе? Нет, не обстоит. Аннотация научных дисциплин бакалавриата по философии Сибирского федерального университета¹⁶ занимает 80 страниц, и уже на пятой странице, четвёртым по счёту, называется курс «Религиоведение». Вообще слово «религия» и производные от него упоминаются в документе свыше 40 раз. Для сравнения, «диалектика» и производные упоминаются 6 раз, «материализм» и производные – 1 раз, и ещё к тому «идеализм» и производные – 2 раза, «дух» и производные – 5 раз.

Есть отдельная дисциплина «Искусство и мировые религии», авторы которой обещают «сформировать целостное представление о взаимоотношении искусства и мировых религий», а также «толерантность в восприятии социальных и культурных различий», но разделы курса посвящены исключительно религиям Западной Европы и России. Вот так толерантность: оказывается весь мир состоит только из России и стран Евросоюза, только здесь есть «культурные и цивилизационные ценности», а весь остальной мир — сплошная цивилизационная помойка, гетто, место обитания недочеловеков!

Религию предполагается изучать и в рамках дисциплин «Философия права», «Религиоведение», «Современная зарубежная философия».

Имена в документе не называются. Зато они есть в программе кандидатского минимума. Логос и бог здесь пишутся только с большой буквы, упоминаются античные философы, Гегель (в связи с концепцией абсолютного духа, а не с диалектикой), Лейбниц, Лосский, Энгельс, Гартман, Гуссерль, Хайдеггер, Ясперс, Маркс, Шкловский, Кант, Поппер, С.Н. и Е.Н. Трубецкие, Флоренский. Я понимаю, Гегеля, Канта и Маркса с Энгельсом в мировой философии трудно не заметить. А вот Трубецкие с Флоренским почему удостоены чести стоять с ними на одной строке? Почему они обогнали Сартра, Фромма, Маркузе, Лукача? Где представители экзистенциализма, где «франкфуртская школа»?

Как отметил современный российский писатель и художник Максим Кантор, «прошли годы, обновлённое русское общество вспомнило опальных мудрецов, их архивы перевезли на Родину — вот они, духовные ориентиры! И премьер Путин из всех русских философов выбрал одно имя: русского фашиста Ильина»¹⁷.

Впрочем, это упрощение. Путин ничего сам не выбирает и уж тем более в области идеологии. Нашим правителям книги «философов» читать не по уму. За них это делают специальные люди, они же и подбирают нужные цитаты и вставляют их в речи и выступления первых лиц. Что это за люди, и откуда они берутся? Из среды столичных интеллектуалов, наследников советского образованного мещанства. Вот эти мещане¹⁸, незаслуженно именовавшие себя интеллигенцией, ещё с застойных времён тянулись к «запретной» религиозной литературе, почитывали Солженицына, который обильно ссылался на того же Ильина¹⁹. Причём за Бердяева или Розанова в советское время наказывали куда мягче, чем за Бухарина или Троцкого. Писания «религиозных философов» также привлекали своим эскапизмом, оторванностью от действительности, отсутствием систематичности: «Вот прекрасно устроились — несли, что Бог на душу положит, и при этом ходили в солидных и уважаемых господах!»

Ивана Ильина у нас стали публиковать с 1989 года. А с 1993 по 2008 издали полное 28-томное собрание сочинений. В 1990 году его именем назвали институт бизнеса в Екатеринбурге, и в 2012 году возле этого института ему поставили памятник.

Не будем забывать, что в атмосфере чиновничьего подхалимства в качестве руководящих установок используются отдельные, казалось бы, ни к чему не обязывающие, заявления «первых лиц». Так, речи Путина²⁰, Никиты Михалкова²¹, замруководителя президентской администрации Владислава Суркова, генпрокурора Владимира Устинова²², министра иностранных дел Сергея Лаврова, патриарха Кирилла с цитатами из Ильина пробудили чувства любви к этому писателю в сердцах чиновников помельче, в том числе чиновников от образования и культуры, и Ильина стали уже повсеместно пиарить: о нём заговорили губернаторы и видные «единороссы», его книги стали рекомендовать в качестве обязательных к прочтению, с помпой перевезли его останки в Россию и перезахоронили на кладбище Донского монастыря рядом с Деникиным и Шмелёвым, повесили мемориальную доску на старейшем здании МГУ на Моховой, сняли про него несколько документальных фильмов («Завещание философа Ильина», «Защита Ильина», «Русский философ Иван Ильин» и др.), которые демонстрировались на главных телеканалах, стали включать задания по Ильину в ЕГЭ, то есть сделали тексты Ильина обязательными к изучению всеми школьниками!

Перезахоронение Ильина в 2005 году, а также доставка его архивов в Россию в 2006 (ложно названная «возвращением на родину», поскольку основная часть документов архива была создана Ильиным за границей) была осуществлена в рамках госпрограммы «За примирение и согласие», нацеленной на борьбу с культурным наследием революции²³. Денежки на приобретение архива (60 тыс. долларов) по просьбе полпреда президента РФ Георгия Полтавченко²⁴ выделил олигарх Виктор Вексельберг, ранее порадовавший правительство коллекцией яиц Фаберже²⁵.

Именем Сергея Булгакова назвали площадь в городе Ливны, там же в 1996 году был открыт лицей, названный его именем.

Имя Флоренского было присвоено двум улицам — в Калининграде и в посёлке Соловецком. Его также неумеренно восхваляли в девяностые и нулевые — сравнивали, то с Паскалем, то с Лейбницем, то с Леонардо да Винчи. На короткое время он стал интересен даже на Западе. Немецкий историк-славист Михаэль Хагемейстер с иронией констатирует: «Многочисленные таланты Флоренского и его глубокая ученость подавляют и пугают. Тайя Гут даже называет его “самым светоносным представителем русской духовной жизни”, а Стефен Кессиди — “одним из величайших интеллектуалов всех времен”. К этому добавляют нимб “мученика православной Церкви”, включенного в сонм святых новомучеников и исповедников, — причем создается легенда, ведь в представленном церковному собору для прославления списке лиц Флоренский не был упомянут»²⁶. И сам же намекает, что интерес на Западе вызывает не мысль, а личность Флоренского, что те, кто им восторгаются, не знают толком его жизнь и «раздражающе странное мировоззрение»²⁷.

О религиозных «мыслителях» составлены обширнейшие и достаточно лестные статьи в «Википедии» с большими списками ссылок на посвящённые этим авторам (тоже хвалебные) работы.

Таким образом, «религиозные философы» вводятся в канон официозной культуры. Ельцинский период в истории России, отмеченный деградацией культуры и общественных нравов, развалом и разграблением экономики, отдельными комментаторами теперь именуется «церковным ренессансом» или «духовным возрождением», что напрямую отсылает к бердяевскому определению периода реакции перед революцией 1917 года как «русского духовного ренессанса».

Линия преемственности выстраивается таким образом: сначала православная культура, всевозможные жития и «поучения», «Домострой», потом писания славянофилов (Хомякова, Суворина, Булгарина, Леонтьева) и классическая русская литература, взятая под углом зрения славянофилов, с выпячиванием мистицизма Гоголя и верноподданничества Достоевского, потом «новое религиозное сознание», символизм, далее через Михаила Булгакова, «Доктора Живаго» и Солженицына быстренько перебегаем через советский период, и — вот оно, новое время! Пелевина и Сорокина вам в руки.

Надо сказать, что тут «патриоты» России оказываются созвучны «ненавистным американцам»: курс русской литературы ХХ века в Дармутском колледже включает изучение только следующих произведений: «Мы», «Мастер и Маргарита», «Доктор Живаго», «Один день Ивана Денисовича»²⁸. Какое совпадение!

Дмитрий Косяков. 2016-2018 гг.

Русская «религиозная философия» и революция

Русская «религиозная философия» и православная церковь

Русская «религиозная философия» против отечественной культуры

Русская религиозная философия и фашизм. 1.

Русская религиозная философия и фашизм. 2

Русская религиозная философия и фашизм. 3

Русская религиозная философия. А был ли мальчик? (1)

Русская религиозная философия. А был ли мальчик? (2)

Примечания