Мастер и Маргарита XXI. Гл. 5. Забанен и заблокирован

В отличие от поэта Бездомного, блогера Махно доставили не в сумасшедший дом: не было у него таких денег и связей, чтобы оказаться в больнице на всём готовом. Его отвезли в полицию. Там Махно для порядка постращали, но не били, ибо во фраке он производил впечатление «белого человека». Махно по старой привычке отвечал «не помню», «не знаю» и чтобы не сбиться и не поддаться на полицейские штучки, молча про себя пытался припомнить монолог старика из фильма про Асю Клячину, который когда-то произвёл на него большое впечатление. Но вспомнил только, как по лицу старика бежали мелкие слезинки, а вот слов припомнить не смог. И Махно молчал.

Потом, сидя на холодном бетонном полу в обезьяннике (единственная скамейка была занята спящим пьяницей), писатель невольно вспоминал свою юность. Студенческие протесты, драки, приводы… Вспомнилось, как их демонстрацию остановили на подходе к площади, а он с группой участников ринулся через палисадники, в обход кордонов. Вспомнилось, как из кустов выпрыгивали… менты, да, тогда они ещё были ментами, но Махно и несколько человек сумели вывернуться. Почему-то казалось, что им непременно нужно добежать до площади, что этим они одержат большую победу. И вот они пробежали зелёный участок, и перед их глазами распахнулось пустое, равнодушное пространство. Гуляющая публика удивлённо оглядывалась на них, запыхавшихся и растерянных…

Забавно всё это было, весело. Но нельзя же так всегда? И в конце концов, это ведь ни к чему не привело.

— Слушай, а может его к этому… к делу Зайцева пришить? — поинтересовался у коллеги проходивший мимо следователь.

— А что ты хочешь, чтобы он сказал? Что это он взятку Скрепкину дал? Или что видел, как это было? Вязать замучаешься. Да и парень-то, похоже, псих. Толку с него…

Утром Махно отпустили восвояси, правда не вернули кошелек. Дома он немедленно завалился спать. И уже после пробуждения днем его ждал настоящий удар.

Сначала ему показалось, что всё произошедшее было просто сном. И он зажмурился и посторался отогнать от себя наплывающие видения подмигивающего профессора и головы Котова с разинутым ртом, катящейся под ноги волосатому бродяге. Но когда он отдёрнул одеяло и увидел себя в измятом смокинге, то картины прошедшей ночи обрушились на его потрясённый мозг — как живые встали перед ним апостолы Павел и Пётр, и кудлатый грек Анастасий между ними, и погоня за чёрным кроликом, и безумная вечеринка во ВХУТЕМАСе.

«А неплохо было бы это всё описать. На целую неделю постов хватило бы», — подумал Махно и поспешил к компьютеру. Первым делом он полез в новости, чтобы посмотреть, что пишут про смерть Котова. Что интересно, в сети были и сообщения про смерть продюсера, и про ДТП с иеромонахом Паисием, настоятелем Соломоновского монастыря. Но они никак не связывались между собой! И содержались эти сообщения на разных сайтах. Котова якобы сбило неизвестное «лицо кавказской национальности», а монах просто врезался в рекламу и получил условный срок за повторное вождение в пьяном виде.

Махно кинулся разоблачать и под новостью про монаха написал следующий комментарий: «Монах не только врезался, но и сбил продюсера Никиту Котова! Остальное доделала реклама. Чёрный клирик жмёт на газ — мне это пражский ректор сообщил. Срочно найти обоих и забанить!!!» Под новостью про Котова: «Что ж вы одно с другим-то не вяжете? И главное, нет никакого сатаны — есть историческая неизбежность. Котова убила его мама и он сам».

Комментарии он оставил под собственным ником, рассчитывая привлечь новых читателей к своему блогу, в котором он собирался описать всё, как было. Но, заглянув на новостные сайты, чтобы проверить реакцию на свой комментарии, Махно увидел, что комментарии удалены.

«Ну, ладно! — рассердился писатель. — Тут ваша территория, но в своём блоге я сам себе хозяин. Надо было, не теряя ни секунды на размышления, строчить посты с подробным описанием событий.

Вот тут и последовал удар. Оказалось, что его ЖЖ буквально завален ругательными отзывами. Их были десятки от разных лиц буквально под каждым постом. Одни комментаторы грубо ругались, другие присылали непристойные картинки, третьи писали целые простыни с разоблачениями. И ещё он потерял почти всех подписчиков.

Махно кинулся во ВКонтакте, но его страничка оказалась заблокированной «из-за подозрительной активности». В Инстаграм и Телеграм он не мог попасть из-за того, что лишился телефона в участке, а разбираться в установке на компе не было времени и сил. Тогда он кинулся в Фейсбук.

Здесь уже тоже начинали сгущаться тучи, но ещё не так фатально, как в ЖЖ. Ему припомнили участие в журналистском конкурсе «Освобождение бизнеса» и в сборнике «Библиотека современного либерализма», в сотрудничестве с газетой «Спекулянтъ», в интервью, которые он дал радио «Капля» и интернет-агентству «Закат». За это на него напустились многие из вчерашних поклонников, считавших его по-старинке анархистом и бунтарём. Откопали в сети даже фоточки, на которых он общался с пресс-секретарями всяких чиновников и как-то их так чудесно отфотошопили, что выходило, будто Махно обнимается не с пресс-секретарями, а с самими чиновниками. И эти картинки уже расползлись по сети с ёрническими подписями в духе «смерть вождя российской либерастии» и «один из самых замечательных и неутомимых бойцов за анархию в России»

Сперва он попробовал отшучиваться, но на каждый его отзыв немедленно вылезало три ещё более ехидных, и выдержки не хватило — Махно кинулся спорить и опровергать. Сперва он писал спокойно, но постепенно восклицательных знаков и скобочек в конце его комментариев становилось всё больше, он перешёл с обычного шрифта на сплошные заглавные буквы.

Только один малознакомый паренёк с солистом группы «Клоун и шут» на аватарке провозгласил: «Махно — наше всё! Antisistem!» И почему-то Махно обрушился именно на него, то есть накатал под этим комментарием общий ответ всем:

— Эх, вы! Домашние бунтари. Ходите в модные салоны, поставить зелёный ирокез, чтобы раз в году где-нибудь на задворках маршем прогуляться с чёрным флагом. Это вы называете «движухой». У вас, небось, приводов в полицию больше, чем прочитанных книг. И вы этим ещё гордитесь! Конечно, кто осилил хотя бы одну книгу, для вас — авторитарист. А вам книжки читать западло — вы же и так уже развившиеся независимые личности, зачем вам читать? Пару цитат из Бакунина выучил и вперёд! Всё остальное время бухаете за Кропоткина и Махно. Раз-два-три-четыре — революция в квартире.

Писатель злобно рассмеялся и нажал «отправить».

Как только он восстановил телефон, он стал звонить своим друзьям, но часть из них оказалась недоступна, а другие говорили, что не могут ничем помочь. «Эх, Антоха, я бы и рад, но вот именно сейчас…» У пятерых заболела мама, и у троих умерла бабушка.

Потом он задумчиво курил на балконе и думал, вспоминал, какими скорбными сообщениями и постами была отмечена смерть Котова. «Вот если бы помер не он, а я?» И Махно стал составлять собственный некролог. Просто потому, что сейчас ему приятно было думать о себе, как о мертвеце, чья гибел легла на всю тусовку неподъемным грузом. Махно вернулся к компьютеру, создал новый текстовый файл (хотя он больше привык писать сразу в окошке какого-нибудь сайта) и слова полились легко и свободно:

Антон Владленович Тараканов (Кибер-Махно)

2 марта 1978 — 20 апреля 2018

Со смертью самого яркого вождя российского анархизма борцы за свободу всего мира одного из своих наиболее замечательных и неутомимых вдохновителей. Недаром весть о его скоропостижной… нет, лучше безвременной гибели, прямо в сердце поразила передовых оппозиционеров всех цивилизованных стран, как гром среди ясного неба. Не только лишь из всех самых отдалённых уголков России (Апрелевки, Вереи, Вознесенска), но и из Европы, да не одной лишь Европы, но и из США, Австралии и Канады были присланы скорбные видео-обращения с выражением глубокой скорби о невосполнимой утрате… Теперь, когда Антон Владленовича нет с ними, все оппозиционные организации будут распущены, ибо некому больше вдохновлять и направлять их…

«Ну, это ты, брат, уже перегнул палку», — сказал себе Махно. Однако эта писанина помогла ему успокоиться, даже посмеяться над собой. Он решил искать работу.

Первым делом Антон Владленович написал в самые модные издания — «Глум», «Спекулянтъ», «Золотой снег» и многие другие. Но из «Глума» и «Спекулянтъ-а» пришли автоматические ответы в духе: «Благодарим за проявленный интерес… к сожалению, в данный момент… но мы свяжемся с вами в случае…» А многие другие и вовсе ничего не прислали. Как будто невидимая рука коснулась господина Тараканова (бывшего Махно) и запечатлела на его лбу таинственное проклятие. Писатель, конечно, думал, что это проделки таинсвенного «пражского гостя», хотя это было не так.

Не дождавшись толковых ответов, на cледующий день Махно полез смотреть вакансии. Вот, например: «Требуется журналист-редактор на образовательный бизнес-блог. Занятость на полный рабочий день. Требуется собирать в англоязычном интернете информацию о таких титанах философии бизнеса как Ицхак Пупкинс, Джеффри Дизлайкер, Маршалл Нэлп с целью формирования кратких описаний и рекламы их выступлений для российской публики. Помимо хорошего владения английским и русским языками необходима священная вера в то, что бизнес-тренинги спасут мир. В резюме требуется указать пять своих любимых бизнес-гуру и их произведения». Перед глазами Тараканова мигом вознигли голые смеющиеся старцы с бокалами шампанского в руках. Он, подавив дрожь омерзения, отправил по адресу своё резюме и даже облегчённо вздохнул, когда спустя полчаса получил отказ.

В отказе, в частности упоминалось, что «на основе внимательного изучения вашего резюме, портфолио и аккаунтов в социальных сетях, мы, к сожалению, вынуждены…»

Поэтому перед отправкой отклика на вакансию «редактор социальных сетей (SMM)» Махно заблаговременно поменял фамилию в Фейсбуке. Но потом он подумал, что должность SMM-щика — это, в сущности, должность рекламщика, продавца, а не журналиста. И ещё он подумал, а чем была по сути предыдущая должность? Тоже продавца, просто продавать предстояло бизнес-гуру, а не стиральный порошок какой-нибудь. И ещё он сказал себе: «А чем как не продажей ты занимался там, на скамейке у Патриарших? Втюхивал себя и свой сценарий».

И уже безнадёжно и без энтузиазма он стал листать списки вакансий и предлагать, предлагать, предлагать… А вот зайца кому? Зайца! Выбегайца!

«Составитель сценариев и диалогов для компьютерных игр. Требуемый опыт работы в сфере компьютерных игр 3 года…» «Контент-менеджер. PR, SMM, SEO, копирайтинг, таргетинг. Очень важно обожать свою работу, болеть за неё сердцем, гореть на работе, быть готовым выходить на связь в любое время суток. Зарплата складывается из бонусов и гонораров». Ага, раньше требовали гореть за дело мира, теперь надо гореть за продвижение чьих-то юридических услуг… Приходи и включайся, а про размер зарплаты с тобой поговорят как-нибудь потом, когда ты уже будешь обугленным и с больным сердцем. А не то ишь какой пройдоха! Всё о деньгах думаешь — нет бы подумать о том, что ещё ты можешь отдать родной корпорации.

И так далее, и тому подобное. Он продолжал рассылать резюме. Уверенность писателя таяла. Он снижал планку зарплаты. Сперва он не рассматривал вакансии с тестовыми заданиями, потом принялся за их выполнение.

Но итогом всех усилий было молчание или вежливые отказы. И только один работодатель проболтался. «Скандалистов нам не надо». После этих слов Тараканов стал догадываться об источнике своих бед, и понял, что он куда более грозен и неотвратим, чем сам дьявол или полосатый пражский гость. Теперь он окончательно почувствовал себя проклятым, прокажённым, пойманным в заколдованном круге. Захотелось выйти на балкон и долго протяжно орать, чтобы его крик умчался в городское пространство. Но он не сделал этого, а только невесело присвистнул.

И тогда он стал сворачивать все окна и документы, пока подо всем этим на рабочем столе не обноружился портрет Есенина. Точнее, актёра Безрукова в роли Есенина из одноимённого телесериала. И вспомнились есенинские строчки:

Ах! какая смешная потеря!

Много в жизни смешных потерь.

Стыдно мне, что я в бога верил.

Горько мне, что не верю теперь…

Но вспомнились тоже не сами по себе, а в надрывном исполнении певца Малинина. Вот так между Таракановым и давно умершим поэтом встали посредники — залюбленные актеры, оборотистые режиссеры, слащавые поп-певцы… И блогер, стал говорить с этой фотографией, сам не понимая, с кем он говорит, с настоящим поэтом или с персонажем мыльной оперы.

— Нет, Серёжа. Насчёт бога мне не стыдно и не горько. Если он не дешёвка и не барин вроде Десницкого, он не станет мне мстить. Хорошо тебе было: большевики, хоть и злодействовали, но поэтов ценили. Троцкий тебя в кабинет приглашал, советский народ тебя на руках таскал. Впрочем, чёрт его знает, как оно было. Видали мы, как эти фильмы сочиняются… Пьянствовал ты и с бабами развлекался. Вот уж правда «и похабничал, и скандалил»…

Тут же вспомнились очередные строки в исполнении Малинина:

Дар поэта — ласкать и карябать,

Роковая на нем печать.

Розу белую с черною жабой

Я хотел на земле повенчать.

Взыграла обида: «Ну, почему не я написал эти строчки?» И хриплый внутренний голосок тут же подсказал: «Да потому что у тебя таланта нету. По-другому надо весь мир чувствовать и себя, и место своё в этом мире». И Тараканов-таки вышел на балкон, но кричать побоялся — только злобно сплюнул вниз, на лоснящиеся спины автомобилей. Захотелось вот сейчас, в самую трудную пору своей жизни, сочинить что-то искреннее и пронзительное… Открывающаяся с балкона картина могла быть с бы быть нарисована второклассником в графическом редакторее: сверху — мутно-серое небо, а под ним — ровные кубики зданий. Вот и всё. Люди мельтешат чёрными точками внизу. Кто сказал «зелёная тоска»? В тоске нет ничего зелёного — только серое. Где уж тут «золотые, далёкие дали», где уж тут «розовые дни»… В голову лезло только пошлое «начало всех начал» да «внутреннее я», а на второй плевок слюны не хватало, поэтому Тараканов покинул балкон.

Как звали его вчерашнего судью в простыне, он не знал, и потому попробовал выгуглить в сети профессора Апрельского, потом ректора Апрельского, но ничего не обнаружил — вылазил только совсем другой профессор из радиопередачи «Именем революции» на радио Моряк, ещё какой-то идиотский вебинар и почему-то фильм «Наше призвание». Тем более призрачным и зловещим показался образ Апрельского, и Тараканов утвердился в мысли, что тот — персона не от мира сего.

Но что было делать с собой? Его словно бы прокручивала замысловатая безжалостная мясорубка. «За что?» — недоумевал он. Глаза устали прыгать по новым и новым сайтам, в поисках кнопок «вакансии» и «контакты», но сил отлипнуть от монитора оставалось всё меньше, поэтому отдыхал он тоже у экрана — листал новости. «Популярный комик купил дом на Рублевке за семь миллионов долларов», «Министр лесного хозяйства Оренбургской области сплясал стриптиз», «Самые изысканные и дорогие блюда: wine-баба с крабом, черное ризотто, морской мох», «Депутат избил знаменитого диджея в пермском клубе», «Президент Франции за три месяца пребывания на посту потратил 26 тысяч евро на макияж»…

Таракановым владели противоречивые чувства: с одной стороны, он негодовал, а с другой, ему было горько от того, что до него не долетало ни капельки из океанов богатства и счастья, в которых купались эти далёкие люди, к миру которых он лишь едва прикоснулся, и который опалил его, как солнце Икара.

Потом наступила апатия. Он отлип от монитора, как насосавшийся крови клещ, упал на кровать, закрыл глаза и увидел бескрайнюю пустыню, по которой брели два странника. Они двигались к объятому пламенем городу, и их звали Шимон и Шауль…

А потом в работе таинственной мясорубки наступил сбой, или эта работа вошла в новую фазу — Тараканову написал редактор информационного агентства Денёк.

— Не будь козлом — поезжай в провинцию, — сказал голос.

Как оказалось, в далёком сибирском городе есть вакансия собкора, местных идиотов брать не хочется, а за Тараканова уже поручились «хорошие люди».

— Прав был бандит с Патриарших, подумал писатель.

Дмитрий Косяков, 2018.

Мастер и Маргарита XXI. Гл. 1. Как здорово заводить новых знакомых.

Мастер и Маргарита XXI. Гл. 2. Шимон и Шауль

Мастер и Маргарита XXI. Гл. 3. Пластилин

Мастер и Маргарита XXI. Гл. 4. В Салоне ВХУТЕМАС

Мастер и Маргарита XXI. Гл. 5. Забанен и заблокирован

Мастер и Маргарита XXI. Гл. 6. Красные залы.

Мастер и Маргарита XXI. Гл. 7. Преображение блогера в журналиста

Мастер и Маргарита XXI. Гл. 8. Дохлый и Грибоедов