«Как же так? Всё происходит романтично, красиво, но я всё равно остаюсь один? А главное, почему я просто не умею быть один? Романтическим героям или святым это удавалось так легко и артистично…» — думал Аркаша той же ночью, лёжа на своём продавленном холостяцком диване. До отъезда оставалось двадцать дней. Собраться с мыслями мешал храп из-за стенки. «Разные веры и культуры разделяют людей. Вот бы было здорово, если бы все люди на земле стали христианами!» — подумалось ему, и юноша даже не вспомнил, как часто христиане истребляли друг-друга, вместо этого он обратил свой гнев против восточных притч.
Он встал с постели, включил компьютер и заглянул в Интернет, наугад потыкал странички электронных друзей «в контакте», почитал их любимые цитаты.
«Не рой другому яму — пусть сам роет».
«Люди могут пить вместе, могут жить под одной крышей, могут заниматься любовью, но только совместные занятия идиотизмом могут указывать на настоящую духовную и душевную близость» (Макс Фрай)
«Когда великий мудрец занимается незначительным делом, он им тяготится и невольно тянется к вину…» (М. Успенский)
«О вреде алкоголя написаны тысячи книг. О пользе его — ни единой брошюры.. мне кажется, зря».
Как-то так получалось, что за многими «мудростями» его знакомых скрывалось что-нибудь нехорошее: жестокость к ближнему, пьянство, стремление тратить жизнь на пустяки. А красивые, смешные или просто подкреплённые авторитетом древности или знаменитостей фразы оправдывали это всё и потому считались мудрыми.
И вот тогда он сочинил первые притчи о мудром дедушке Габхо.
ИСТОЧНИК МУДРОСТИ ДЕДУШКИ ГАБХО
Один юноша очень хотел познать истину, но не меньше любил бухать. Однажды он пришёл к дедушке Габхо и спросил:
— Учитель, что означает алкоголь на Пути Ищущего Свет?
Просветлённый старик подошёл к холодильнику и достал бутылку рисовой водки. Они долго пили, но дедушка Габхо ни слова не сказал по сути вопроса. Когда же юноша отправился домой, он едва мог стоять на ногах и, в конце концов, упал в грязь. В грязи было холодно, зато мягко. И тут его осенило: «Алкоголь – одновременно и источник, и решение всех наших проблем!» Он устроился поудобнее и уснул. С тех пор он стал бухать ещё больше, и засыпал только в грязи.
ОЧИЩЕНИЕ ДЕДУШКИ ГАБХО
Один юноша любил изменять своей невесте с девушками из одного недорогого заведения. Однажды он пришёл к дедушке Габхо и спросил:
— Учитель, когда по утрам я говорю своей ревнивой невесте, что всю ночь в образе бэтмена боролся с преступностью, она мне не верит и ругается! А когда извиняюсь перед гейшами, что не бываю у них днём, они только улыбаются и делают мне массаж. Почему так?
Просветлённый старик задумчиво почесал бороду… потом живот… потом спину… А потом, не сказав ни слова, и даже не извинившись перед гостем, пошёл мыться. И ученик понял: «Никогда не надо оправдываться. Твои враги всё равно не поверят, а друзьям это попросту не нужно». Так юноша понял, кто ему друг, а кто враг.
СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДЕДУШКИ ГАБХО
Один юноша украл у бедной вдовы миллион долларов, а чтобы она ничего не заметила, зарядил ей в глаз. Потом его поймали и решили посадить в тюрьму. Юноша решил скорее обратиться за советом к дедушке Габхо. Но его не пустили из-под стражи, и к просветлённому старику (благодаря весьма шелестящей просьбе юноши) пошёл сам судья. Судья поклонился дедушке так низко, что чуть не потерял парик, а потом спросил:
— Учитель, в чём причина тех поступков, которые мы совершаем?
— Ась? Чаво? – убелённый мудрец сделал недоумевающее лицо. – Лучше помоги мне передвинуть шкаф.
И вот, когда они двигали шкаф, сверху упал тазик и стукнул судью по голове. Сначала судья обиделся на тазик, но понял, что это глупо. Тогда он обиделся на шкаф, но это тоже было глупо. Тогда он обиделся на дедушку Габхо, но это было невежливо. А на себя судья вообще не привык обижаться. И тут свет озарения настиг его: «У моих поступков нет причины. Я – совместное усилие всех тех, кого я когда-то знал!» И обрадованный судья отпустил юношу, и посадил в тюрьму всех его друзей.
Уже на следующий день аркашины притчи нахватали кучу лайков. Однако некоторые знакомые, что любопытно, совсем не те, у которых он взял «мудрые сентенции», сочли себя уязвлёнными, о чём и заявили в комментариях. Даже Сонечка задала вопрос: «Вторая притча — это про нас? Грязно».
«Вот он парадокс, — подумал Аркаша. — Как только начинаешь сочинять какой-нибудь сюжет, знакомые первым делом принимаются разыскивать среди персонажей себя, а потом заявляют, что они совсем не такие».
Следующей кандидатурой на поездку в Питер была Настя. Она постоянно витала где-то на периферии аркашиной жизни, за ней ухаживали некоторые из его друзей, но Настя оставалась сама по себе и иногда предпринимала в направлении Аркаши шаги, которые можно было расценить и так, и сяк, иногда такие же шаги в настином направлении предпринимал сам Аркаша. Например, она подарила ему на новый год баночку леденцов, на крышке которой были изображены мальчик и девочка, отдалённо напоминающие Аркашу и Настю. Она сочинила пару шутливых романтических четверостиший о нём, и он отвечал ей тем же. Они ходили вместе на каток, но всё ещё сохраняли определённую дистанцию.
Ехать на другой конец страны одному не хотелось, а потому Аркаша подумал, что, может быть, расстояние между ним и Настей пора сократить.
Настя была ровесницей Сонечки, ещё недавно они состязались друг с другом на районных школьных олимпиадах. Явных талантов у Насти не наблюдалось: в свободное время она занималась спортом, училась одинаково хорошо по всем предметам, поступила на что-то связанное с экономикой. В то же время она не производила впечатление совершенной простушки, поскольку быстро усваивала стиль общения своих знакомых. Вращаясь в рокерской тусовке, она научилась неплохо ориентироваться в музыкальных группах, получила общее представление о современных музыкальных стилях, особенно ловко она схватывала шутки и оценки людей, бытовавшие в среде, в которую она погружалась, а потому всякий считал её своим человеком. Её охотно приглашали на всякие посиделки, тусовки и концерты, на местные мероприятия она ходила только бесплатно, но не злоупотребляла своим уровнем доступа, никому не навязывалась, держалась с чувством собственного достоинства. Кстати, о достоинствах: с ней действительно было легко, она умела говорить с собеседником на его языке, всегда могла рассказать что-нибудь забавное. Что касается внешности, то Настя обладала скорее пышным, несколько расплывчатым телом. Можно сказать, что вместе с Сонечкой она образовывала противоположные полюса аркашиного вкуса, золотой серединой между которыми являлась Жанна. При мощном теле, которое даже несколько подавляло щуплого Аркашу своим изобилием, голова Настеньки была маленькой, что однако компенсировалось пышными золотыми волосами. На маленьком лице всё тоже было маленькое, что делало его выражение неуловимым: прохладные голубые глазки, аккуратный носик, небольшие ушки, губы небольшого рта были бледноваты. Вообще от всего облика Насти несколько веяло холодом: кожа её была бледна, волосы, как уже говорилось, светлые, косметикой она не пользовалась принципиально (что Аркаша считал бесспорным достоинством). Следует добавить сюда ещё определённую монументальную малоподвижность. Если развивать сопоставление трёх дам аркашиного сердца, то они различались и голосом: у хрупкой Сонечки он был низким и грудным, как у настоящей певицы, виртуозно владея его оттенками — от трепещущего шёпота до мощного вокала — она управляла и аркашиной душой; у статной Жанны голос был резкий и ломкий, легко переходящий при возбуждении в фальцет; а вот у Насти голос был тихий и слишком спокойный.
Идти на приступ твердыни под именем Настя, с одной стороны, было страшновато, а с другой, Аркаше очень любопытно было взглянуть, что кроется по ту сторону нерушимой стены её уравновешенности, кроме того, его самолюбию польстило бы обладание столь большим телом.
Настя предложила встретиться у неё дома, и это был добрый знак, но всю дорогу Аркаша спрашивал себя: точно ли он хочет связать с ней свою судьбу? Некий пронзительный голос не утихал в его голове, требуя женщину. Этот голос исходил изнутри Аркаши и одновременно доносился извне. Разговоры с друзьями сводились к девушкам, о любви пели рокеры, вокруг любви вращались сюжеты голливудских фильмов, причём не просто вокруг какой-то там абстрактной любви, а той самой, объектом которой может быть только девушка с соблазнительным телом. Все остальные плюсы уже относились к разряду бонусов. Собственно, секс и представлялся кульминацией сложной многоступенчатой торговой операции под названием «отношения». И на поводу (или даже на поводке) у этой логики Аркаша двигался по направлению к настиному дому.
Настя встретила его одетой по-домашнему — в спортивных штанах и футболке, домашняя обстановка также произвела на него впечатление простоты, даже некоторой пустоты. В комнате Насти стояла кровать, стол с компьютером, учебниками и тетрадями, взгляду было не за что зацепиться: ни книжной полки, ни икон или плакатов на стенах. Точнее, был плакат, посвящённый фильму «Звёздные войны», но это также не предоставляло пищи для размышлений: всё-таки «Звёздные войны» — это не «Андрей Рублёв» Тарковского и даже не «Бойцовский клуб».
Вся эта обстановка вселяла неуверенность, Аркаша не решался переступать установленных между ним и девушкой границ и пока говорил о пустяках. Потом Настя пригласила его на кухню и стала угощать. От дарового угощения он не отказывался, даже когда бывал сыт, есть привык быстро и жадно: то ли сказывались воспоминания о голодных девяностых, на которые пришлось его детство, то ли опыт ребёнка из большой семьи. «Жуй хорошо, — наставительно сказала Настя. — Кто долго жуёт, тот долго живёт».
Эта поговорка окончательно убила в Аркаше желание что-то там преодолевать и сокращать. Он посмотрел на кружку с чаем, которую пододвинула ему хозяйка, и ему показалось, что эта кружка объяснила ему очень многое. Кружка была большая с розовым цветком на округлом боку. А чай внутри был жиденький и чуть тёплый. Аркаша даже дух перевёл, ощутив, что удержался от большой ошибки. Он ещё немного потрепался обо всякой ерунде, чем весьма позабавил Настю, и покинул её квартиру. На улице он попытался разобраться в своих ощущениях: «Ведь Настя не глупа. Просто не хватает в ней какого-то огонька. Слишком спокойное сердце. Есть ли оно там? Впрочем, если у человека нет сердца, то откуда возьмутся мозги? Одно без другого не бывает…»
К себе он возвращался уже вечером и, проходя мимо соседнего дома, заметил тёплое мерцание. Присмотревшись, Аркаша разглядел, что на асфальте рядом со стеной дома горят какие-то бумажки или тряпочки. Небольшой огонёк бросал блики на стёкла нижнего окна, однако Аракаша решил совершить гражданский поступок и затоптать источник возгорания. Он уже приблизился-было к огню, когда услышал приглушённый голос: «Не надо», — неподалёку на скамейке сидела женщина. Она была закутана в чёрное и расплывалась в сумерках мрачным пятном, может быть, потому Аркаша и не заметил её сперва. Женщина пробормотала что-то в духе: «Это моё». И Аркаша отошёл в сторону. Шагая к своему крыльцу, он догадался, что женщина колдует или гадает или что-то в этом роде. Сперва он вздрогнул, а потом, поразмыслив, плюнул: мол, вот крыша поехала у тётеньки! Наверное, мужика привораживает или от водки заговаривает. Напомним, что в отношении чужих суеверий Аркаша умел рассуждать строго и здраво.
Дома он сперва уткнулся в компьютер. Раз уж все три феи оказались непригодны для дальнейшей жизни, может быть, стоило начать всё с самого начала? Открыл «контакт», зашёл в «поиск людей» и стал листать бесконечную вереницу профилей девушек в своём городе, а также и в Петербурге. Он отсортировал их по семейному статусу («в активном поиске») и по убеждениям («христианство»), но всё равно девушек получилось бесконечно много. Впрочем, профили не блистали разнообразием. Многие девушки, располагавшие красивым телом, фотографировались в полуголом виде. С одной стороны, такое предложение товара лицом, не могло не радовать аркашиного внутреннего жеребца, но с другой, ему было ясно, что всячески выпячивая телесные стати, эти девушки стремятся скрыть отсутствие мозгов и сердца. Впрочем, возможно, это отсутствие считалось достоинством? Мол, ничего лишнего, беспримесный секс. Но ещё неприятнее было сознание того, что эти выставленные напоказ снимки обнажённых девушек демонстрируют и полное пренебрежение к уму и сердцу и даже к телу «покупателя». Красивые голые тела меняются только на богатство. Не обязательно прямо на деньги, но на красивые вещи, дорогие подарки, поездки, вообще жизненный комфорт. А без этого всего — просьба не беспокоить. Многие девушки не снимались голыми, но оттопыривали губы, как будто хотели чмокнуть фотообъектив. Таких Аркаша тоже отсекал сразу: очевидно, что дуры. Ему бы хотелось найти девушку симпатичную, но, уж если не талантливую, то хотя бы оригинальную, читающую книги и слушающую рок.
Сонечка и Жанна поставили себе на аватарки не свои изображения, а нечто постороннее: Сонечка — карандашный рисунок рожицы, а Жанна — слоноголовое божество. Поэтому он стал присматриваться к страничкам девушек, которые пользовались не портретными аватарками. Это было утомительным занятием: приходилось копаться в фотоальбомах, чтобы понять, как выглядит та или иная кандидатка в музы. Увы, чаще всего оказывалось, что странные картинки на свои аватарки зачастую ставят девушки, которым не нравится своя внешность. Так что просидев до полуночи за компьютером и ничего не добившись, Аркаша прекратил поиски.
Когда же он погасил свет, чтобы лечь спать, ему в голову стал настойчиво лезть случай с колдующей тёткой.
Когда Аркаша уже, казалось бы, начал дремать, ему померещилось, что темнота складывается в фигуру женщины, сидящей на стуле. Сперва она была похожа на ту старуху, но очень скоро превратилась в изящную молодую женщину в длинном платье и с пышной причёской.
— Так ты отрицаешь колдовство? — спросила она, почти не шевеля тёмными пухлыми губами.
— Я против колдовства, — ответил Аркаша ещё прежде, чем успел удивиться. Сентенции религиозных мыслителей и доводы проповедников, постоянно просившиеся из его головы наружу, срывались с языка почти помимо его воли.
— Это другое, — сказала женщина, подняв одну бровь. О, да, она была похожа на Жанну. На Жанну и Сонечку одновременно! И ещё на кого-то третьего, кого он не мог сейчас вспомнить.
— И я не верю в колдовство, — произнёс Аркаша менее уверенно, поскольку на этот счёт мнения его учителей раздваивались: одни верили в колдовство, другие утверждали, что… — У сатаны нет реальной силы…
— Но ты не отрицаешь существование в мире потусторонних сил? — перебила его красивая женщина и продолжила, как будто диктовала, — не отрицаешь мистическую основу мира и то, что мир солнечный стоит на мире лунном, как тело существует, пока в нём есть душа, как народ существует, пока жива его культура. От этой главной исходной мысли не отречётся ни один человек, если он не душевнобольной или не материалист, что в конечном счёте одно и то же. Но далее из этой точки ведут разные пути. И ты, конечно, выбрал тот, который указует учащая церковь, — закончила она с насмешкой.
— Кто ты? — Аркаша, наконец, произнёс тот вопрос, который следовало задать с самого начала.
Дмитрий Косяков. 2016-2017 гг.
Что случилось ... 