Нам сегодня много говорят о властолюбии Ленина, о большевиках, обманом втянувших народ в революцию. Но столичные говоруны предпочитают помалкивать о такой простой вещи, как Певрая мировая война.
Если же про неё и вспоминают, то начинают петь о победоносном шествии царской армии, и о том, что якобы только «удар в спину» (то есть Октябрь) помешал Империи овладеть всем миром.
Однако послушаем историков. Не советских, а нынешного, российского, историка В. Логинова:
Сентябрь 1917 года стал месяцем, определившим весь дальнейший ход русской революции.
Прежде всего, по-новому встал вопрос о войне. Даже при той относительно слабой активности боевых действий, которая была характерна для Восточного фронта в 1917 году, Россия, по самым неполным официальным данным, потеряла за год убитыми, ранеными, отравленными газами, контужеными и пленными — 1 миллион 195 тысяч 737 человек. И, как уже отмечалось выше, все эти месяцы, пока в верхах шли бесконечные словопрения, съезды и конференции, манифестации и митинги, каждый день хоронили солдат, в тыл шли эшелоны с калеками, а жены и дети защитников отечества становились вдовами и сиротами.
А на позициях не хватало уже не только артиллерии, снарядов и прочих боеприпасов. Не хватало одежды и продовольствия. Холодную осень 1917 года солдаты встретили без теплого белья и обуви. Из 13-го корпуса Западного фронта писали: «Шинели носим по три года и все тертые, перетертые». Штаны и гимнастерки штопаные-перештопанные, а «сапог-то и вовсе нет». И словно в издевательство, солдатам, стоявшим в окопах по колено в воде, военное ведомство прислало миллион пар лаптей. (Логинов В. Ленин в 1917 году)
Что случилось ... 