В первой части шла речь о пяти самых важных книгах моей юности. Теперь настало время рассказать о пяти книгах, радикально преобразивших моё мировоззрение.
6. Сергей Кара-Мурза. Манипуляция сознанием.
«Манипуляцию сознанием» мы проходили ещё в университете. Но, когда эта книга выпала мне на экзамене, я обошёлся ловкой болтовнёй: «О чём эта книга? Э-э-э… О том, что нашим сознанием манипулируют, что нашими мыслями пытаются управлять ловкие манипуляторы…» И т. д.
Прочитал же Кара-Мурзу я несколько лет спустя после выпуска. Я тогда переехал жить в Петербург — мекку всякого амбициозного провинциала. Прибыл в «культурную столицу» я в разгар кризиса 2008 года, испытывал проблемы с жильём и поиском работы, маялся от одиночества. Вечно вымокший под питерскими дождями, с вечным насморком, оторванный от привычной среды, я оказался подготовлен к большому духовному перевороту в моей жизни.
Я не прочитал «Манипуляцию сознанием», а прослушал её в формате аудиокниги. Я работал в магазине аудио- и видео-дисков, и продавцам не возбранялось (даже вменялось в обязанность) брать на дом продукцию для ознакомления. Вот я и взял аудиокнигу Кара-Мурзы, поскольку раньше слышал это имя.
Слушал книгу я медленно, с перерывами, параллельно знакомясь с другими важными авторами, о которых речь пойдёт ниже. То есть чтение «Манипуляции сознанием» трудно выделить в отдельный этап. Тем не менее эта книга помогла сломать пещерный антисоветизм, которым я был напичкан.
Изучая различные техники и отдельные случаи манипуляции сознанием, Кара-Мурза делал упор на то, как манипулировали общественным сознанием идеологи перехода к рынку. Он разбивал многие антисоветские мифы, причём делал это с весьма умеренных консервативных позиций. Саму эту книгу нельзя считать научной, материал в ней подаётся бессистемно, никаких особенных открытий Кара-Мурза не совершил.
«Манипуляция сознанием» — это чистая публицистика, бьющая в одну точку: оправдать Советский Союз и разоблачить ложь в его адрес. А поскольку Кара-Мурза не посягал на православие, отзывался о нём уважительно, то я без проблем проглотил всё остальное. В конце-концов, мой антисоветизм, как и антисоветизм большинства людей моего поколения не был глубоким, и оформился на уровне обыденного сознания из анекдотов, выпусков передачи «Городок» и бесконечных повторений одного и того же: «СССР — плохой… там были продавщицы… и вечно расстреливали монахов…»
7. Алексей Цветков. Суперприсутствие.
Книжку Цветкова мне подсунул один приятель. Чтобы путь книги к читателю был прослежен полностью, неплохо было бы проследить и откуда взялся сам приятель, почему его мнение оказалось достаточно авторитетным в плане выбора книги, но это будет уже слишком круто. Скажу лишь, что он мой земляк и очень умный сердечный человек. Он буквально бомбардировал меня книгами, за что я теперь ему очень благодарен.
Хотя сегодня, когда мой план чтения уже загружен на много лет вперёд, я с куда большим трудом прислушиваюсь к чужим рекомендациям.
Так вот в rнижке «Суперприсутствие» были собраны статьи публициста и писателя Алексея Цветкова, левака, некогда редактировавшего знаменитую газету «Лимонка». Почему эти статьи пришлись мне по вкусу?
Ну, во-первых, оказалось, что Цветков не отрицает идею бога (на тот момент это для меня было необходимым условием). А главное, меня прельщало бесшабашное бунтарство этих статей: Цветков высмеивал буржуазные нравы, укоренившиеся в нашем обществе, ниспровергал то, что было свято: деньги, собственность, респектабельность, успех. Для меня, человека на самом дне социальной иерархии, продавца в корпоративной майке, это было глотком свежего воздуха.
«Армия рабов или толпа погромщиков — альтернатив вообще-то не так много» или «Тихое большинство слишком рано решило за своего, не всегда послушного, бога, и похоже, на этот раз он ещё погоняет толпы революционным бичом по исторической арене», — это было здорово!
Ведь, как на каком этаже общественной иерархии ты бы ни находился, на тебя постоянно давит груз общественных идолов: ты обязан иметь то и это, быть таким и таким, чтобы уважать себя. И как же приятно, когда те, кого общество ставит в пример, подвергаются осмеянию, когда образ жизни, выставляемый в качестве единственно правильного, предстаёт в своём истинном, отвратительном виде.
Когда годы спустя я снова попробовал почитать Цветкова, он показался мне пустоватым и плоским. Утратив юношеский задор он стал бесцветным. Сборник его прозы «Король утопленников», получивший литературную премию «Нос» от фонда олигарха Прохорова, не сказал мне ничего нового. Посты Цветкова в фейсбуке характеризуют его как типичного человека столичной левацкой тусовочки. Похоже, он так и не смог прибавить ничего нового к своим юношеским статьям. Пока он был злым, он выглядел куда умнее.
Попытавшись стать респектабельным и важным, он сделался плоским.
8. Эрих Фромм. Бегство от свободы, Человек для самого себя.
Параллельно с книгой Кара-Мурзы и Цветкова я познакомился с двумя книгами Эриха Фромма: «Бегство от свободы» и «Человек для самого себя». На Фромма я вышел довольно необычно. Мне попалось на глаза письмо одной девушки, Эстелы Липранди, написанное из тюрьмы и, кажется, перед казнью.
Она писала к своему возлюбленному, вспоминала, как они гуляли вместе, а он, возлюбленный, рассказывал ей о Фромме. И я подумал: чтобы меня полюбила такая искренняя и преданная девушка, как Эстела Липранди, я, стало быть, тоже должен прочитать Фромма.
Эрих Фромм — философ, представитель знаменитой «франкфуртской школы». Эмигрировал из нацистской германии в США и там написал основную часть своих книг. Фромм также не посягал на святость религии, но в каждой своей книге проводил глубоко гуманистические идеи. Для глубокого исследования личности он использовал пcихоаналитические идеи Фрейда и социологию Маркса.
Фромм показал, что религиозность может проявляться по-разному у людей с разным психологическим складом. То есть он мог критиковать определённый тип личности, не трогая саму религию. С помощью Фромма я сумел глубоко заглянуть в себя и разглядеть мучившие меня разрушительные эмоции и настроения. Я понял, что любить себя не зазорно, а необходимо, что между любовью к себе и эгоизмом существует чёткая черта.
Эрих Фромм научил меня любить человечество, по-настоящему любить ближнего, помог избавиться от религиозного мазохизма и одновременно защитил меня от пагубного влияния окружающей рыночной действительности. Окружающий мир стремится подогнать нас под рыночные стандарты, требует, чтобы мы превратились в товар, ценность которого измеряется деньгами.
Это заставляет нас мучиться завистью к популярным певцам и успешным бизнесменам, считать себя неудачниками, остервенело участвовать в общей давке за успех… и однажды отчаиваться и опускать руки.
Эрих Фромм сообщил мне одну очень важную мысль: мы определяем, нормальны ли мы, сравнивая себя с окружающим обществом, но дело в том, что общество может быть больным, так что нравственно здоровый человек будет выглядеть в нём ненормальным. А если общество больно, то его надо лечить (может быть, даже хирургическим путём).
Книги Эриха Фромма — потом я прочитал ещё «Искусство любить», «Революцию надежды», «Душу человека», «Иметь или быть», «Здоровое общество» — вооружают, делают устойчивее против давления извне, помогают разобраться в себе и выстроить гармоничные отношения с другими. Именно благодаря Фромму я смог обрести и настоящую любовь, смог найти свою Эстелу Липранди.
9. Александр Тарасов. Статьи.
И всё тот же неугомонный товарищ заставил меня прочесть статьи Александра Тарасова. Поскольку тогда электронные читалки были ещё не распространены, он не поленился распечатать для меня эти статьи на принтере и вручить мне пачку листов с мелким текстом. Будем считать их книгой, поскольку Александру Тарасову до сих пор не удалось опубликовать свои наиболее важные статьи.
Первыми из прочитанных мною стали «Долой продажную буржуазно-мещанскую культуру посредственностей, да здравствует революционная культура тружеников и творцов!» и «О «священных коровах», «всероссийских иконах» и вечно пьяных «гарантах демократии»». Поначалу эти статьи показались мне чересчур резкими и кровожадными. Автор не просто обличал и ниспровергал, но звал к активному сопротивлению злу и несправедливости, приводя в пример революционеров-подпольщиков и партизан «глобального Юга».
Сперва его выпады мне показались слишком грубыми, но постепенно я ощутил, что полупристойная интеллигентность буржуазного мира меркнет перед естественностью «прямого действия». Тарасов не щадил своих оппонентов, развешивая хлёсткие ярлыки и вытряхивая неприглядные эпизоды биографий.
Но при этом он обладал огромной эрудицией и начитанностью, скрупулёзно изучал предмет, о котором писал, прекрасно ориентировался во всевозможных течениях философии. А главное, умел внятно и доходчиво объяснить это всё неофиту.
Уже вернувшись домой в Красноярск, я посвящал почти всё свободное время чтению его статей. Из статьи «Десятилетие позора» я узнал о том, что происходило в стране после развала СССР, до чего она дошла к 2000 году. Из статьи «1968 год в свете нашего опыта» я узнал о «Красном мае» в Париже и сопутствовавших ему событиях. Из статьи «Национальный революционный процесс: внутренние закономерности и этапы» я получил представление о стадиях революционного процесса, и это представление легло в основу моего анализа текущей политической ситуации и её перспектив.
В общем, практически каждая статья давала мне очень много, становилась этапом в постижении окружающей действительности. Надо ли говорить, что бог уже испарился из моего сознания за ненадобностью, поскольку передо мной распахнулся целый новый мир, мир человеческой культуры, история человеческой борьбы и перспективы лучшего будущего.
В этом заслуга не одного Тарасова, ведь я уже запоем читал мировую классику, причём читал её будучи вооружён определённым взглядом на исторический процесс и кой-каким философским багажом. И всё-таки очень жаль, что после текста «Оргвопрос» (интервью, данное Лиге литовских марксистов в 2014 году), Тарасов практически ничего значимого не опубликовал.
10. Андрей Платонов. Чевенгур, рассказы.
Андрея Платонова я проходил в школе и в университете, но понимал его так, как диктовали учителя — в качестве антиутописта. Я уверенно тарабанил на экзаменах про «советское безбожное царство несвободы» и получал за это пятёрки. И только сделавшись коммунистом, я по-настоящему понял и оценил этого автора. Платонов стал, пожалуй, моим самым любимым писателем, хотя он и не так приятен для чтения, как Хемингуэй или Симонов.
Объявление Платонова антиутопистом есть одна из подлейших подмен в российском литературоведении, поскольку Платонов именно утопист. Он свято, почти религиозно верует в коммунистический идеал, и на этом строится вся его поэтика. Для него Октябрьская революция в России — это явление космического масштаба, поскольку оно впервые в истории расковывает человека и таящиеся в нём силы.
Платонов искренне верил, что освобождённое от власти денег и социальной несправедливости соединённое человечество неизмеримо увеличит свои силы и сможет постичь тайны мироздания, преобразить и возродить природу, а также решить главную проблему человеческого бытия — проблему смерти. Таким образом Платонов нашёл ответ на вопросы, которые мучили Леонида Андреева, Метерлинка («Слепые», «Смерть Тентажиля»), Гоголя, Толстого и ещё многие и многие поколения писателей и философов.
К теме смерти Платонов подходит серьёзно, как великий гуманист. «Смерть всегда уничтожает то, что лишь однажды существует, чего не было никогда и не повторится во веки веков. И скорбь о погибшем человеке не может быть утешена», — пишет он и тем самым призывает положить все силы на то, чтобы преодолеть одиночество человека, чтобы сберечь его жизнь для больших свершений, не дать силам системы растоптать его.
«Они хотят нас искалечить, унизить до своего счастливого идиотизма, чтобы мы больше не понимали звёзд и не чувствовали друг друга, а это всё равно, что нас убить. Это хуже: это ребёнок с выколотыми глазами. А мы хотим подняться над самими собой, мы хотим приобрести то, чего не имеет сейчас и самый лучший человек на земле, потому что это для нас самое необходимое». Поэтому Платонов возлагает надежды на революцию и верит в коммунизм. И не вина Платонова, что силы зла восторжествовали в образе хищников, сперва захвативших партию, а потом разрушивших страну.
Сама идея бесклассового общества, идеалы свободы, равенства и братства остаются вовек незапятнанными.
Дмитрий Косяков, 2 ноября 2019.
30 книг, изменивших мою жизнь. Часть 1
30 книг, изменивших мою жизнь. Часть 3
30 книг, изменивших мою жизнь. Часть 4.
Что случилось ... 
30 книг, изменивших мою жизнь. Часть 2: Один комментарий