Раз сижу я, по клавишам стукаю,
Копипастю имена по журнальчикам,
Поднимаю глаза от ноутбука и,
Глядь, директорша зовёт меня пальчиком.
Отперла свою комнату тронную,
Смотрит холодно королевою,
Да полно, милая, шипеть, ведь не трону я,
Настроение чтой-то не левое.
Закрывает окошечко с тетрисом,
Не успел я сказать даже «здрасте» я,
Включила злобного полицейского,
Типа я на допросе с пристрастием.
«А учил ли ты устав организации?
А должностные обязанности знаешь ты?
А не может так оказаться ли,
Что слишком много зарплаты получаешь ты?»
Но язык, как всегда, меня выручил,
С кандачка говорю даже лучше я,
Мол, свою служебку я выучил,
Вашу тоже, для всякого случая.
Тут она побелела, задёргалась,
Чуть бумажки не рвёт министерские:
«Ты мне что, угрожаешь разборками?
И откуда вы все такие дерзкие!
Я свои права знаю, миленький —
Вас купить и продать с манатками!»
Но тут вызвали её по мобильнику,
Не решилась отключить — взяла-таки.
«Здрасте-здрасте, Василь Васильевич.
Как детишки? Как жена? Как приятели?
Как здоровие, печень вылечили?
Всё нормально у нас, растут показатели».
Положила и вновь стала фурия,
Перешла на режим пиления,
Только вмиг под нос этой дуре я
Положил своё заявление.
Мол, простите, Светлан-Татьяновна,
Отпустите, Светлан-Татьяновна,
Мол, по собственному желанию.
Дата. Подпись. И до свидания.
Дмитрий Косяков, 2011.
Что случилось ... 