Интеллигенция в разные века разрывалась между двумя полюсами: подлинные интеллигенты (их всегда было немного) стремились служить народу, а зазнайки-интеллектуалы презирали народ и мечтали послаще устроиться за его счёт. Эти последние считали себя солью земли, но при первой возможности лизали задницу власти и богачам.
Интеллектуалы-гуманитарии любят измышлять такие картины мира и общества, которые соответствовали бы их тайным мечтам об их, интеллектуалов, привилегированном, центральном положении. Роль эксперта, знатока очень высоко ценится в современном буржуазном обществе. Человек со специальным дипломом — обладатель тайного знания, недоступного посвящённым.
Как представляют себе общество нынешние снобы-интеллектуалы и каким образом их «высококультурная» позиция смыкается со жлобством и варварством? Об этом в ХХ веке по ходу рассуждений о вульгарной социологии писал советский философ Михаил Лифшиц:
Одни являются слепым продуктом своей среды и воздействия на них различных средств коммуникации, как то — литературы, живописи, кинематографии, телевидения и прочих мощных инструментов управления чужим сознанием, другие остаются за кулисами и управляют массой простых существ. Это технократы, бихевиористы, инженеры по человеческим отношениям, социологи — словом, египетские жрецы, стоящие во главе общества.
Не говоря уже о моральной низости этого взгляда, отметим только, что он действительно представляет собой коллективный сон, детскую утопию маленького чумазого, получившего свой диплом. Сочинения, подобные книгам-боевикам Фуко или Маклюэна, утверждающие начало эпохи господства средств над содержанием, условности над действительностью, свидетельствуют о том, что отказ от принципа объективной истины, лежащей в основе всей исторической лестницы культуры, ведет к тяжелому поражению общественного сознания. Как и модернизм в искусстве, вульгарная социология — это опиум интеллигенции.
К сожалению, в силу многих существенных причин за последние годы мы снова сталкиваемся с ее оживлением и притом в двух несовпадающих, но способных к сближению формах. С одной стороны, в литературных документах «новой левой» на Западе часто встречается элемент абстрактного понимания классовой борьбы и революции как голого отрицания традиционных форм. С другой стороны, так называемая культурная революция на Востоке показывает нам образец социальной демагогии, в которой большую роль играло отталкивание от классической литературы и культурного наследства вообще. Там, где истина, нравственность, искусство — простые средства, лишенные самостоятельного объективного значения, где классовая борьба низводится до вульгарной теории насилия, нет больше никаких моральных препятствий для культа сильной власти. Каково будет при этом положение образованного меньшинства, имеющего претензию управлять сознанием масс, понять нетрудно. (Лифшиц М. Вульгарная социология)
Что случилось ... 