Райские яблоки. Часть 2

Свет загорается. Высоцкий лежит на полу, свернувшись калачиком. Осторожно входит Хранитель.

Хранитель: Эй, как ты там? Ты хорошо держался тогда. Я видел, ты не трус. (наклоняется к лежащему. Шёпотом) Молодец, что молчал. На тебя ведь нет ничего. Просто начальник выслужиться хочет, а на настоящих клятвопреступников у него руки коротки. Так что скоро должно решиться. Больше пытать не станут. Чего молчишь? Злишься на меня? Злись. Злоба силу даёт. Ты всё правильно поёшь. Только… зря ты впутался во всё это. Вечность рассудит, кто был прав. В конце концов, Господь не ошибается. А от него и наши инструкции, и наши полномочия. Всё им дышит, всё с ним связано. Особенно мы. Присяга, это дело такое… Ну, чего молчишь, а?

Высоцкий (садится. Отвечает с трудом): Щека болит.

Хранитель: Постой, разве он тебе и щёку…

Высоцкий: Это я сам прикусил. Спасибо за подсказку. Так легче. Я даже не сразу сообразил.

Хранитель: А, понятно. Я ещё думал, что ты губами шевелишь? Это ты сначала медитацию пробовал?

Высоцкий: Нет, я пел про себя ещё.

Хранитель: Вот как? Я и не знал, что помогает. Что пел? Из своего?

Высоцкий: Из чужого. Своё не помогает почему-то.

Хранитель: Напой, сделай милость.

Высоцкий: Хм, ну послушай.

Кто здесь самый главный анархист
Кто здесь самый хитрый шпион
Кто здесь самый лютый судья
Кто здесь самый удалой Господь

Неба синь да земли конура
Тебя бензин, да меня дыра
Пока не поздно пошел с ума прочь
Пока не поздно из крысы прямо в ангелы

На картинке красная морковь
Поезд крикнул, дёрнулась бровь
Лишь калитка по-прежнему настежь
Лишь поначалу слегка будет больно

Неба синь да земли конура
Тебя магазин, да меня дыра
Пока не поздно пошел с ума прочь
Пока не поздно из крысы прямо в ангелы

Бери шинель, пошли домой
Бери шинель, пошли домой
Бери шинель, пошли домой
Бери шинель — айда по домам!

Высоцкий вскрикивает, прижимает руку к щеке. Сквозь пальцы его течёт кровь.

Хранитель: Ты потише, потише. Извини, не надо тебе пока петь. А чьё это?

Высоцкий: Оставляю на твою фантазию.

Хранитель: Злишься? Злись, злись. Как это сильно сказано: «Из крысы прямо в ангелы»… Не любите вы нас. Вы все.

Высоцкий: За что же вас любить?

Хранитель: Ну, хотя бы за то, что без нас это всё давно бы чертям досталось.

Высоцкий: Так я гляжу, вы с ними торгуете.

Хранитель: Ты лучше щёку побереги, не болтай слишком.

Хранитель выходит.

Высоцкий: Вы с ними торгуете…

Через некоторое время в камеру входит Начальник.

Начальник: А, раб божий Владимир! Как ваше здоровье? (Не получает ответа и меняет тон) А ну-ка встать! С ангелом говоришь. Или снова по кругам потаскать? Чего сидишь — встать!

Высоцкий встаёт, подходит к Начальнику вплотную и смотрит ему в глаза.

Начальник (отводит взгляд и поспешно садится за стол, вынимая бумаги): Значит так, дело твоё рассмотрели. Я представил всё в лучшем виде. Сам чуть в немилость не попал — тебя, дурака, выгораживал. В общем, отпустят тебя скоро. Надо только кой-какие бумаги оформить.

Высоцкий: Я больше ничего подписывать не буду.

Начальник: Ты горячку-то не пори. Так только канитель разведёшь. Разве тебе на свет божий поскорее не хочется?

Высоцкий: Я уже и не знаю, какой он тут у вас.

Начальник: Вот за этим я и пришёл. Напишешь официальный отказ.

Высоцкий: От чего это?

Начальник: От вечного блаженства. И гражданство с пропиской тоже придётся переоформлять…

Высоцкий: Да кто вам сказал, что я от рая отказываюсь.

Начальник: А разве тебе наши силы небесные не поперёк горла? Вся эта путаница с заповедями и заветами – «здесь читаем, здесь не читаем…» Да о чём говорить, я и сам от многого не в восторге.

Высоцкий: Ты мне свои слова в рот не вкладывай. Я из рая никуда не хочу. Здесь друзья мои, родные… Здесь даже сосны растут, ёлки-палки!

Начальник: Думаешь, у тебя есть выбор? Кто ж тебя тут оставит, дурья твоя башка. Ты нашу кухню повидал, значит, обладаешь избыточной информацией. Тебе теперь либо попутешествовать придётся, либо вечно сквозь дырочку на небо глядеть. Понял?

Высоцкий (со вздохом): И куда ж вы меня пошлёте? На самые задворки овец пасти?

Начальник (смеётся): Ну, мы не в допотопные времена живём. Ссылка на окраины раньше, может, и работала, но при современных скоростях связи… Придётся тебе в ад отправляться. Грех тебе попроще подберём…

Высоцкий: Что? В ад?! Вы совсем со своего высшего разума слетели что ли?

Начальник: И более того. Ты ещё и сознаешься в измене.

Высоцкий: Такого я никогда не подпишу.

Начальник: Правильно, не подпишешь. Потому что уже подписал. Нехитрое чудо – чужие подписи подделывать.

Высоцкий: Ах ты…

Начальник: Охрана!

Высоцкий бросается на Начальника. Вбегает Хранитель, оглушает пленника ударом по голове.

ДЕЙСТВИЕ 2

У окна поезда сидит Высоцкий. Слышится стук колёс, за окном мелькают столбы. В ногах у Высоцкого небольшой чемодан. Звучат мысли Высоцкого:

Дорожные столбы. И тут, как на земле, дорожным столбам с тобой всегда не по пути. Они спешат туда, откуда ты бежишь. Ряды столбов вместо уходящих людей… И сколько всего было написано про поезд. Но там, под солнцем, для нас было очевидно, что поезд – это наша судьба, и смерть – последняя станция. А вот загробные дороги все замкнуты в кольцо – ни начала, ни конца, ни цели, ни смысла.

На прежнем месте меня никто не ждёт, позади только ложь, ненависть, обида. Когда захотят, они действуют очень быстро. Меня затолкали в вагон и отправили в ад по страсти «прелюбодеяние». За это полагается один из первых, неглубоких кругов. И всё-таки наказание… Впрочем, если рай оказался не вечен, может быть, существует выход и из преисподней? В любом случае, впереди – неизвестность, рождающая только столбы и ряды фонарей.

Вот твой билет, вот твой вагон —
Всё в лучшем виде: одному тебе дано
В цветном раю увидеть сон —
Трёхвековое непрерывное кино.

Всё позади — уже сняты
Все отпечатки, контрабанды не берём;
Как херувим стерилен ты,
А класс второй — не высший класс, зато с бельём.

Вот и сбывается всё, что пророчится,
Уходит поезд в небеса — счастливый путь!
Ах! как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.

Играет музыка. За окном становится всё темнее, поезд замедляет ход. Свет гаснет полностью, звук остановки поезда.

Голос: Конечная станция. Просьба освободить вагон. Повторяем, конечная станция. Просьба освободить вагон. В пятне света появляется Высоцкий. Он стоит и держит в руке чемодан.

Высоцкий: Бессмертный № 102 000 000 001 Владимир Высоцкий в новое место назначения прибыл.

В соседнем пятне света появляется закутанная в плащ фигура.

Незнакомец (поёт):

Одинокий дух в звёздной темноте,

Разве кто-нибудь вспомнит о тебе?

Твои страсти и грехи, твои надежды и мечты

Ты переходишь за порог такой кошмарной красоты.

Фигура сбрасывает плащ и оказывается в сверкающем костюме, загораются праздничные огни, неоновая надпись «РАЙ», вокруг множество людей в карнавальных костюмах.

Ты думал, что шагнул за край,

А попадаешь, помпадаешь прямо в рай-рай-рай!

Ты думал, что совсем один, а здесь тебе даётся шанс

Всё пережить и ощутить ещё сто раз.

Высоцкий сверкающему джентльмену: Постойте! Вы меня, похоже, приняли за кого-то другого.

Джентльмен: Господин Высоцкий?

Высоцкий: Совершенно верно. Но я направлен сюда отбывать наказание.

Джентльмен: О, бедняга! А о небесном милосердии ты никогда не слыхал?

Высоцкий: Разве это не ад?

Джентльмен (обращаясь к окружающим): Взгляните на ещё одну жертву этой наглой дьявольской пропаганды! Едва вырвавшись из когтей цепных ангелов ада, он продолжает утверждать, что был на седьмом небе!

Толпа взрывается хохотом и аплодисментами.

Джентльмен (указывает на израненную щёку Высоцкого): Уж не это ли следы райского блаженства?

Толпа осуждающе гудит.

Джентльмен: То ли дело у нас. Все небесные наслаждения к вашим услугам! (обращается к человеку в толпе) Вот ты, пойди сюда.

Подходит толстый человек.

Джентльмен: Здравствуй, простой праведник! (с чувством пожимает руку подошедшего) Что тебе у нас нравится больше всего?

Толстый человек: Столовые.

Джентльмен (покровительственно похлопывает человека по брюху, обращается к Высоцкому): А что, разве обычный человек не заслужил хорошего обращения? Почему бы ему не позволить себе то, в чём всю жизнь приходилось отказывать? Но, понимаю, это дела плотские, а передо мной, несомненно, интеллигентный человек.

Подзывает другого человека.

Скажите, уважаемый, а что предпочитаете вы?

Человек из толпы: Библиотеки.

Джентльмен (Высоцкому): Вот видите. К вашим услугам полнейшие собрания любых земных авторов. Художественная, справочная, научная, философская, даже религиозная литература. Даже никогда не публиковавшиеся рукописи. Многое написано уже здесь. Представьте себе. Писательство – неисцелимое свойство души. (Смеётся.) Даже здесь продолжают писать, как проклятые. Так что, повторюсь, все небесные наслаждения… Вы к нам, кстати, по какой страсти? Что они вам приписывали, эти подлые демоны, эти духи лжи?

Высоцкий: Прелюбодеяние.

Джентльмен (интимным голосом): Тоже можем устроить. Причём совершенно бесплатно: вы же наш гость!

Высоцкий: А что, у вас тут есть какие-то способы оплаты?

Джентльмен: Даже не смейте об этом думать. Вы наш драгоценнейший гость. Кстати, у нас с вами очень насыщенная программа. Сейчас нас ждут на форуме: публика жаждет ваших песен, ну и, конечно, правдивого рассказа об ужасах адского режима. А потом мы вам организуем экскурсию по нашим красотам.

Джентльмен вежливо указывает направление, и люди уводят Высоцкого. К Джентльмену подбегает помощник.

Джентльмен: Значит так, быстро передай на форум, чтобы ведущим встречи была женщина. Пускай подберут посимпатичнее.

Начало шоу. Человек в углу сцены поднимает табличку «аплодисменты». Слышатся аплодисменты публики, и на сцене появляется эффектная, элегантная женщина.

Красивая женщина: Дамы и господа, мы продолжаем цикл встреч на нашем форуме и с вами снова я, Линда Каренина.

Человек в углу снова поднимает табличку, слышатся аплодисменты.

Линда: Сегодня у нас в гостях необычный бессмертный. Душа, которой удалось чудом бежать из-за непроницаемых стен ада. Тот, кто неоднократно выступал против зверств его ангелов и персонально против Мирового Зла. В своих песнях он бескомпромиссно сравнивает так называемый «рай» с большим концентрационным лагерем. Конечно, такого мнения придерживаются абсолютно все несчастные души, заключённые в аду и мечтающие хоть одним глазом посмотреть на наше райское житьё. Одной из них представился этот чудесный шанс. Просим любить и жаловать – Владимир Выготский, восставший против ада!

Человек в углу поднимает табличку «овация». Неистовые аплодисменты публики, на сцене появляется Высоцкий и занимает своё место.

Линда: Господин Выготский…

Высоцкий: Простите, моя фамилия Высоцкий.

Линда: Да, конечно. Скажите, Владимир, что побудило вас выбрать именно песни в качестве оружия борьбы с адским деспотизмом?

Высоцкий: Прежде всего, я, наверное, всё же не соглашусь с такой радикальной формулировкой. Мне не всё там не нравилось. И песни свои я исполнял не в революционных целях…

Линда: Но тем не менее, вы признаёте, что многое там было достойно критики?

Высоцкий: Да…

Человек в углу поднимает табличку «одобрение». Зал одобряюще гудит и хлопает.

Линда: И это сделало невозможным ваше пребывание в аду?

Высоцкий: Да… то есть, не совсем. Я бы, может, и остался, но меня направили сюда.

Линда: Вы хотите сказать, что бежали сюда.

Высоцкий: Нет, меня сюда сослали… в качестве наказания. Честно говоря, я был уверен, что тут ад.

Человек в углу поднимает табличку «смех». Слышится смех зрителей.

Линда: Я смотрю, вы сумели спасти из адского пламени и привезти с собой вашего единственного верного друга – гитару. Не исполните ли вы нам что-нибудь?

Высоцкий: С большим удовольствием.

Человек в углу поднимает табличку «аплодисменты», публика аплодирует.

Высоцкий поёт, Линда постоянно комментирует:

Когда вода Всемирного потопа (там происходят постоянные потопы)
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась Любовь —
И растворилась в воздухе до срока, (что-то непрерывно распыляют в воздухе)
А срока было — сорок сороков…

И чудаки — ещё такие есть! — (те, кто верят в любовь, подвергаются насмешкам и издевательствам)
Вдыхают полной грудью эту смесь
И ни наград не ждут, ни наказанья, (с зарплатой тоже проблемы)
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья.

Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что «я люблю» —
То же, что «дышу» или «живу».

И вдоволь будет странствий и скитаний: (жилья не хватает)
Страна Любви — великая страна!
И с рыцарей своих для испытаний (ведутся какие-то войны)
Всё строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна… (там даже применяются пытки)

Но вспять безумцев не поворотить — (люди сходят с ума)
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой — и жизнью бы рискнули, — (лишь бы оказаться у нас)
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули. (имеется в виду нить гуманитарной помощи)

Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мёртвых воскрешал,
Потому что если не любил —
Значит и не жил, и не дышал!

Человек в углу не успевает найти нужную табличку. Тем не менее, публика хлопает. Человек машет им рукой и кивает, мол, правильно.

Линда: Спасибо, господин Загоскин. Но скажите, почему же вы не считаете себя певцом-революционером, если ваши песни наполнены болью и протестом?

Высоцкий: Эмм… Революционеры делают революцию, а я просто хочу, чтобы жизнь стала лучше, всегда найдётся, что усовершенствовать, всегда есть, куда расти.

Линда: Вы так рассуждаете, поскольку, благодаря вашей известности, вам жилось легче, чем обычным бессмертным?

Высоцкий: Скорее, наоборот, из-за своих песен я постоянно был объектом пристального наблюдения. А остальные, если они, конечно, не пытаются что-то менять, могут просто жить и ни о чём не думать.

Человек в углу поднимает табличку «смех», публика смеётся.

Дмитрий Косяков, 2012 год.

Окончание следует

Райские яблоки. Часть 1