Рецензия на книгу Режи Дебрэ «Революция в революции»
Эй, вы, задние! Делай, как я.
Это значит — не надо за мной.
В. Высоцкий
Революционная книга
Книга Режи Дебрэ «Революция в революции» — произведение, можно сказать, легендарное, текст, сильно повлиявший на мировую революционную мысль, на «новых левых» разных стран и при этом совершенно неизвестный русскоязычному читателю. Книга эта не переводилась на русский язык, хотя отдельные отечественные левые теоретики читали её в оригинале. В частности, влияние идей Дебрэ заметно в творчестве советского и российского социолога Александра Тарасова. Он ставит Дебрэ в один ряд с Сартром и Че Геварой как теоретика, которого необходимо изучать всякому левому, всякому коммунисту.
Дебрэ и действительно личность необычайная: он прибыл на Кубу в 1961 году, потом побывал в нескольких континентальных латиноамериканских странах, установил тесные связи с местными революционными вождями. Таким образом, он изучал Латинскую Америку и её боевой опыт не отвлечённо, а непосредственно, и это очень важно, поскольку опыт и практика в концепции Дебрэ занимают центральное место.
Он был вместе с Че Геварой в Боливии1, оказался схвачен силами диктатуры и пробыл три года в тюрьме, где подвергался пыткам, несмотря на требования виднейших политиков и деятелей культуры освободить философа. В известном смысле оказаться в тюрьме — большая честь для писателя: правители капиталистического мира действительно считали Дебрэ для себя опасным за призывы перевести идеологическую борьбу в вооружённую, партизанскую.
Книга «Революция в революции» вышла на Кубе в 1967 году, как раз когда её автор оказался за решёткой. Революционное правительство Кубы стремилось обеспечить этому философско-политическому труду широчайшее распространение, очевидно, потому, что Режи Дебрэ сумел обобщить и верно выразить взгляды и опыт вождей Кубинской революции — Фиделя Кастро, Че Гевары и других, а также критически переосмыслил «классические» революционные тактики и опыт других латиноамериканских освободительных движений.
Дебрэ стал глашатаем так называемого третьего — латиноамериканского — пути в революцию. Первые два, соответственно, российский и китайский. Для России эта книга тем более важна, что наши левые до сих пор интеллектуально живут сто лет назад, спорят о событиях Октябрьской революции и мечтают повторить её сценарий. А между тем мировая буржуазия все эти сто лет не дремала и вырабатывала противоядие против октябрьских методов. Уже европейские восстания, последовавшие за Октябрём и повторявшие его механику, оказались провальными. А ближайшая успешная революция, китайская, разворачивалась совершенно иначе.
Кубинская революция стала ещё одним витком развития революционного опыта, но этот опыт, как и опыт Китая, Вьетнама, Северной Кореи до сих пор не осмыслен у нас в стране. Впрочем, Дебрэ адресует аналогичный упрёк и левым силам Латинской Америки. Он сетует, что Кубинская революция слишком быстро превратилась в легенду, а её методы не были изучены, её опыт не был усвоен на материке. Утверждение о том, что Кубинскую революцию не удастся повторить на материке, стало вредным присловьем для латиноамериканских левых почти сразу после триумфа этой революции.
Какие же уроки Кубинской революции Режи Дебрэ призывает выучить левых, и какие из них актуальны для нашего времени и нашей страны?
Отказ от готовых схем
Во-первых, эта книга важна для нынешнего момента тем, что призывает «освободить настоящее от прошлого», отказаться от подгонки современной изменчивой ситуации под исторические образцы, смотреть на настоящее непосредственно, изучать конкретную ситуацию. Как я уже говорил, наши левые до сих пор живут в прошлом: спорят о Сталине и Троцком; разбирают мелкие сюжеты 1917 года и Гражданской войны и очевидно надеются воспроизвести предложенный социал-демократами ещё в XIX веке сценарий всеобщей стачки или большевистский сценарий мгновенного восстания в столице.
По утверждению Дебрэ, Фидель Кастро преуспел именно потому, что слишком поздно прочитал посвящённые тактике захвата власти труды Мао и Ленина, когда революция на Кубе уже вступила в победоносную фазу. Отсутствие жёстких теоретических установок заставило Фиделя внимательнее изучать местные условия, импровизировать, исходя из реальной обстановки, вместо того, чтобы слепо следовать за авторитетами.
Так уж исторически сложилось, что во главе революционных движений обычно оказывается интеллигенция, перешедшие на сторону народа выходцы из высокообразованных слоёв общества. Дебрэ очень проницательно описывает стиль поведения такого пошедшего «в народ» революционера.
«Однажды Фидель назвал причиной неудач партизан чисто интеллектуалистский подход к войне. Причина понятна: мало того, что интеллектуал физически слаб и неприспособлен к сельской жизни, он также постарается осмыслить настоящее с помощью готовых идеологических схем, прожить настоящее в книгах. Он будет менее других способен импровизировать, использовать доступные средства, быстро принимать смелые решения в трудной ситуации», — подчёркивает Дебрэ.
Интеллигенту непонятна жизнь глубинки, низов, но при этом он убеждён, что всё и так знает, что учиться ему тут нечему, поэтому он стремится компенсировать собственное невежество историческими аналогиями. Знакомое поведение? Ведь и наши «левые» пытаются приравнивать нынешних рабочих к российскому пролетариату начала ХХ века, а нынешний капитализм — то к российскому времён Первой мировой войны, а то и к английскому начала XIX века. Навешивание ярлыков всегда вредит серьёзному анализу.
Конечно, революционеры всегда оглядывались на прежний опыт, проводили параллели: большевики оглядывались на Великую Французскую Революцию, последующие поколения коммунистов оглядывались уже на большевиков. Кстати, с большевиками пристрастие к историческим аналогиям также сыграло злую шутку: Зиновьев и Каменев сумели в ходе внутрипартийной борьбы навесить на Троцкого ярлык «бонапарта», что помогло им скинуть Троцкого и невольно привести к власти истинного бонапарта — Сталина.
Итак, первый урок: «освободить настоящее от прошлого», то есть внимательно изучать местную обстановку, смотреть на ситуацию непосредственно, не заслоняя себе взгляд чрезмерным теоретизированием и историческими аналогиями. Дебрэ призывает революционеров действовать нешаблонно, смелее импровизировать и экспериментировать, поскольку для истинного борца неудача — это трамплин. Неудача лучше служит развитию теории, чем успех, поскольку даёт опыт и знания.
Дебрэ настаивает, что лишь тот политический курс истинно революционен, который ведёт к вооружённой борьбе. Главный вопрос, который должен волновать революционера: каким образом может быть низвергнуто буржуазное государство в данной стране. Кубинский ответ — партизанская война в сельской местности.
Не самооборона, а нападение
Далее Дебрэ обращается к критике наиболее распространённых революционных стратегий. Первая из них — вооружённая самооборона. Эта тактика закономерно вытекала из локальной стачки. Рабочие определённой местности начинают бастовать, правительство направляет к ним войска для усмирения, вооружённые рабочие дают войскам отпор и превращают целый район в независимую зону.
Эта тактика нравилась многим левакам и особенно анархистам за свою стихийность, а также за её внешнюю моральность: восставшие лишь обороняются, но не ведут наступательную войну, не применяют систематизированного террора в отношении эксплуататорских классов. На эту же тему теоретизировал Альбер Камю в своём «Человеке бунтующем»: он воспевал стихийное насилие бунта, но был против организованного насилия якобинцев и большевиков2. Таких «левых» устраивает бунт, но отпугивает организованная гражданская война, ведущаяся по всем правилам. Их привлекает оборона, но не нападение.
Вот против такой стихийности и выступает Дебрэ. Отказываясь наступать, революционеры отдают инициативу противнику, позволяют ему спокойно подготовиться и нанести удар там и тогда, где и когда ему это удобно, и тем самым обрекают на смерть сотни и тысячи бойцов и простых граждан, оставляемых на расправу врагу. Прямо как Сталин перед Великой Отечественной.
«Ценой ложной теории является военное поражение, а платой за военное поражение — резня десятков и сотен товарищей и людей из народа. Как однажды сказал Фидель, иная политика должна рассматриваться с уголовной точки зрения», — подчёркивает Дебрэ.
Помимо анархистов апологией стихийности в ту пору занимались и троцкисты. Им казалось, что в ней заключена панацея от бюрократизации. Троцкисты призывали к стачкам и демонстрациям, что, по мнению Дебрэ, уже тогда было устаревшей формой борьбы. И снова мы сталкиваемся с тем, что в книге, которой более полувека, называются устаревшими методы, за которые современные «левые» цепляются по сей день.
Против троцкистов и сталинистов
Троцкистов автор «Революции в революции» громит открыто, он даже пользуется определением «марксизм-ленинизм». Понятно, что Кубе вовсе не хотелось ссориться с СССР. Но на самом деле многие атаки Дебрэ направлены против заскорузлых формул сталинизированного марксизма3. Например, он подвергает сомнению постулат о «руководящей роли партии», выступая против разделения политики и вооружённой борьбы.
Политика рождается не из разговоров и совещаний, утверждает Дебрэ, а из боевого опыта, политическое руководство неотделимо от военного: «“Кадрами” вооружённой борьбы масс будут те, кто в ней участвует, и кто на поле боя показал свои лидерские способности». По его мнению, партия должна рождаться из партизанского отряда, а не наоборот.
Дебрэ критикует коммунистов за то, что они предпочитают «изо дня в день заниматься вопросами мирового тред-юнионизма или участвовать в делах тысячи и одной “международных демократических организаций”, которые озабочены исключительно собственным существованием».
Также он критикует и широко применявшуюся советским руководством тактику национального фронта: «Национальный фронт, неоднородный по своей природе, является ареной политических споров, обсуждений, бесконечных дискуссий и временных компромиссов».
Прекрасный механизм с изъяном
Критикует Дебрэ смело и справедливо, но насколько крепка его положительная программа? В противовес устаревшей сталинистской и троцкистской тактике Дебрэ выдвигает теорию партизанского очага. Это направление было названо фокизмом (от испанского foco — очаг). Суть заключается в том, что на первом месте должно стоять вооружённое партизанское действие, а необходимые условия дозреют и сформируются уже в ходе самой борьбы: борьба воспитает массы, выкует необходимую организацию, выделит лидеров, пользующихся народным доверием.
Дебрэ показывает, как прекрасно работает механизм партизанской армии, когда в ней всё уже отлажено, как поддерживают друг друга различные элементы — армия, партизаны, партия.
Но проблема-то как раз и заключается в том, как прийти к этому идеальному состоянию. С чего-то ведь приходится начинать, выживать без поддержки других элементов. При чтении книги не покидает мысль: не перечёркивается ли всё сказанное провалами Че Гевары в Конго и Боливии? Ведь там революционеры во главе с самим Че Геварой и пытались действовать по-фокистски.
Не превратился ли «дебризм-геваризм» в такую же окостеневшую догму, как и те, против которых выступает автор «Революции в революции», и против которой у буржуазии давно приготовлено противоядие? Ведь кубинский сценарий и вправда не повторился более нигде, хотя многие левые, в том числе «западные» пытались брать его на вооружение.
Конечно, можно сослаться на субъективные (левые в большинстве оказались дураками) и объективные условия (Че Гевара в Конго и Боливии не учёл то-то и то-то), но тут мы можем воспользоваться вышеприведёнными словами самого Дебрэ и, слегка изменив фразу, сказать, что военное поражение является следствием и признаком ложной теории.
Теория Дебрэ и Россия
Автор неоднократно подчёркивает, что его теория была разработана для Латинской Америки. Нас же интересует, можем ли мы прилагать её к России? Пожалуй, самым заметным отличием нашей нынешней ситуации от той, в которой находились страны Латинской Америки во второй половине ХХ века, заключается в видимой суверенности России. Мировой гегемон США территориально удалён от нас, находится по ту сторону земного шара и не распоряжается у нас с такой же бесцеремонностью, как в Южной Америке, которую именует своим «задним двором». Не наблюдаем мы и прямой иностранной интервенции, как в Китае или Вьетнаме.
Когда-то существовало колониальное давление, и метрополия осуществляла прямую военную интервенцию и грабёж. Затем отношения усложнились и стали не столько очевидными – все оказались в положении «одинаковых» национальных государств, и мы имеем дело с неоколониализмом. Оказалось, что можно эксплуатировать другие страны вполне легитимными средствами.
Нет у нас и массового крестьянского слоя, который всё ещё сохранялся в Латинской Америке в послевоенные годы, а сегодня в прежнем виде имеется разве что в Индии. Наши обездоленные слои — это городское население
Наши массы пока ещё спят, их сковывают апатия и цинизм. Партизанский отряд, как и партию, бессмысленно создавать в пустоте равнодушия, апатии, цинизма (выступление Саблина в СССР — ещё один пример). Искусственно революционизировать массы нельзя.
Дебрэ ставит на первое место революционную волю авангарда и революционное действие — борьбу партизан. Он хочет опровергнуть идею, будто революционное сознание и организация должны непременно предшествовать революционному действию. Что же, исторически первым всегда и было революционное действие, но не сознательное действие авангарда, а стихийная деятельность масс. Это и позволяло революционерам понять, что пришло время для оформления партии и для работы с сознанием масс.
Опыт «вспышкопускательства» всегда оказывался провальным — это подтвердила судьба декабристов, народовольцев, анархистов. Пример героических одиночек сильно действовал на интеллигенцию, но не воспламенял народные массы.
Можно утверждать, что фокистская теория оказалась подтверждена тактикой Соединённых Штатов, которые создавали очаги партизанского сопротивления на территории просоветских государств и тем самым дестабилизировали-таки Восточный блок. Но у США на то было достаточно средств. Нынешним же коммунистам приходится начинать с чистого листа, с выжженной противником земли.
Поэтому центральный тезис книги Дебрэ я считаю крайне сомнительным.
Преодолеть рутину «публичной политики»
Но за пределами своего центрального тезиса автор «Революции в революции» оказывается в состоянии дать ряд весьма полезных советов современным левым.
Например он предостерегает их от сотрудничества с либералами и вообще со всяким более сильным партнёром: «Опыт партизан Фиделя указывает на следующий парадокс: чем слабее революционное ядро, тем менее следует доверять альянсам; чем оно сильнее, тем более оно может позволить себе вступать в союзы, но лишь на условии сохранения руководящей роли Народной армии и сохранения своих принципов, ради которых ведётся борьба».
Наши столичные левые (Кагарлицкий, Удальцов, на Украине — Ищенко) поступают ровно наоборот: они неизменно стремятся выступать младшим партнёром либералов, примыкают к их инициативам, оправдывая это тем, что они (левые) не хотят «отдавать протест правым», что они «пойдут отдельной колонной» и т. д. Так было на Болотной и на Майдане. В итоге, рядовые левые активисты неизменно оказываются за решёткой, а либералы снимают политические дивиденты.
Наши левые так и рвутся к кому-нибудь примкнуть, если же пытаются создавать собственную организацию, то непременно стремятся оформиться в виде партии. Конструктивная же составляющая книги Дебрэ заключается именно в критике партии как способа революционной организации.
«Фидель Кастро всего лишь хочет сказать, что нет революции без авангарда; что марксистско-ленинская партия не обязательно является этим авангардом; и что желающие вершить революцию могут и обязаны сделаться авангардом, вне зависимости от партий», — констатирует он.
То, что партия большевиков оказалась эффективна сто лет назад, никак не является доказательством её нынешней эффективности. Казалось бы, провал коммунистических партий в ХХ веке должен являться весомым аргументом против этого типа организации. Тем не менее наши левые, терпя провал за провалом, начинают с того, что пытаются выстроить громоздкий партийный аппарат в духе позднего Брежнева: распределяют портфели, присваивают себе громкие титулы секретарей и председателей.
Дебрэ с убийственным реализмом описывает этот путь:
«Возникает новая революционная организация. Она жаждет легального существования и далее участия в «обычной» политической жизни для того, чтобы успеть за это время собрать силы, заявить о себе и тем самым подготовить условия для вооружённой борьбы. Но «почему-то» её постепенно затягивает, засасывает рутина публичной политики, которая деляется основным полем её деятельности. Она вербует первых членов, первых активистов, проводит первый съезд, издаёт газету и различные бюллетени. Затем следует сотня ежегодных собраний, тысяча митингов, «первые международные контакты», отправка делегатов за рубеж (ибо всяких съездов проходит множество), организация постоянного представительства в других организациях, поддержание связей с общественностью. Баланс неизменно положительный: функционеры функционируют, печатный станок печатает, делегаты разъезжают, международные связи расширяются, руководители завалены работой; короче говоря, контора пишет…»
Но тут надо сделать поправку: наши леваки никакой борьбы вести изначально и не собираются. Публичная политика — это их открыто заявленная цель, предел их мечтаний.
Из чего исходит Дебрэ, противопоставляя бюрократической бумажной партии партизанский отряд? Из невозможности «побить буржуазию на её собственной территории». Пространство легальной политики, правовое поле в буржуазном государстве выстроены таким образом, чтобы гарантировать победу буржуазных партий: к выборам допускаются только безопасные кандидаты, результаты выборов легко фальсифицируются, информационное пространство захвачено медиа-магнатами, на ведение пропагандистской кампании необходимы огромные деньги, обыватель ежедневно обрабатывается потоком массовой культуры.
Так что «партии действуют в пределах проблематики, которую задаёт буржуазия».
Более того, город, по мнению Дебрэ, в принципе приспособлен для политических побед буржуазии: он насквозь контролируется полицией и спецслужбами, а в случае надобности правительством будут задействованы ультраправые боевики. Любая революционная организация в городе будет мгновенно уничтожена. Значит, надо уходить из города.
Проблема лишь в том, что урбанизация со времени выхода книги Дебрэ значительно усилилась, в том числе у нас. Потоки внутренней миграции ведут из деревни в город, из мелких городов в региональные центры и в столицу. Даже малые города уже пустеют. Похоже, что судьба российских левых в перспективе всё-таки связана не с сельской партизанской войной, а с городом. Тем важнее сегодня осмыслить предостережения, содержащиеся в книге Режи Дебрэ, чтобы сделать из этих предостережений уже собственные практические выводы.
В конце концов автор и призывает нас мыслить самостоятельно и не заниматься повторением чужих схем.
Февраль-апрель 2021
Примечания
1Александр Тарасов пишет: «Неизвестно, например, какое задание выполнял леворадикальный теоретик француз Режи Дебре, автор труда по революционной герилье «Революция в революции?». В 1963—1964 гг. он объехал пол-Боливии вместе с венесуэлкой Элисабет Бургос (причем Бургос осталась в Ла-Пасе, поступив на работу в секретариат министерства горнорудной и нефтяной промышленности). Р. Дебре вновь возникнет в Боливии в 1967 г. — в отряде Че (под именами «Француз» и «Дантон»), попадёт в плен и будет осужден на 30 лет заключения» (Тарасов А.Н. 44 года войны ЦРУ против Че Гевары. http://saint-juste.narod.ru/che-cia.htm#_ftnref22).
2За такую позицию Альбера Камю критиковал Жан-Поль Сартр. (См. Reponse a Albert Camus // Le temps modernes, август 1952).
3Понятно, что и при Хрущёве сохранились многие основополагающие принципы сталинской политики.
Что случилось ... 