Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. Москва, 20211.
Имена и мнения
Я благодарен Марине Олеговне Саввиных за то, что она познакомила меня с книгой «Проклятые критики» и предложила написать на неё отзыв. Хотя хадача эта не так проста, как может показаться, ведь вкниге собраны свежие работы лучших отечественных литературных критиков, глубоко и бескомпромиссно исследующих современную художественную словесность — произведения самых именитых, самых продаваемых, увенчанных всевозможными модными наградами писателей: Прилепина, Улицкой, Иванова (который «глобус пропил»), Яхиной (у которой «Зулейха открывает глаза») и многих других — тех, кого принято относить к «большой литературе» или, по выражению «проклятых критиков», к боллитре.
И, сразу предупрежу, все вошедшие в книгу исследователи — Александр Кузьменков, Сергей Морозов, Константин Уткин, Вадим Чекунов, Инесса Цепоркина и Светлана Замлелова — настроены крайне критически по отношению к именам, выдвигаемым и продвигаемым нашим литературным бомондом.
Аннотация сообщает нам: «Сборник «Проклятые критики» объединил под одной обложкой нескольких уникальных авторов, которые смотрят на современный литературный процесс в России без ангажированных восторгов и розовых премиальных очков, оценивая тексты по гамбургскому счету. Их острый, доказательный, зачастую саркастический анализ сочинений, вошедших во все «шорт-листы» и объявленных чуть и не вершиной словесного творчества, заставляет переоценить многие навязанные нам «шедевры» и задуматься о том, насколько честна с читателями официальная критика. Этот сборник – первая, не имеющая аналогов, попытка обобщить альтернативный взгляд на нашу новую словесность».
Буквально с первых страниц я испытал то же чувство, что и при просмотре кинообзоров Евгения Баженова (BadComedian) — чувство раскрепощения, освобождения, приятное чувство собственной правоты.
Ведь сколько лет я проходил в книжных магазинах мимо полок с современной российской прозой, стыдливо ссутулившись. И как не стыдиться? Я, современный писатель, преподаватель литературы, корреспондент литературного журнала не читаю современную литературу, слабо ориентируюсь в именах мэтров, не слежу за литературными премиями! Но стоило мне открыть любую из книг, выпяченных на самые видные места книжных стендов, меня начинала одолевать то рвота, то зевота.
И вот, слава богу, я получил убедительное подтверждение своей правоты, ведь сборник, это уже не мнение отдельного критика, а позиция целого ряда авторов, стало быть, выражающих чувства и настроения довольно широкой категории читателей.
Так это выходит и с обзорами Баженова. Я уже давно не хожу в кинотеатры, не смотрю отечественный кинематограф — берегу психику. Вместо того, чтобы тратить по два часа на просмотр очередного «шедевра», достаточно посмотреть тридцатиминутный критический разгром — это будет и веселее, и быстрее, и безопаснее.
Теперь такая экономия возможна и с литературой. Можно не мучить себя чтением десятков пузатых многостраничных романов с продолжениями, а прочитать сборник блистательных ироничных статей, в которых тебе не только укажут на ошибки и недостатки авторов, но ещё вскроют потаённую суть их произведений.
Здесь обывателю впору возмутиться: «Не читал, но осуждаю! Как можно судить о чём-либо из вторых рук?» Да, именно так, именно можно. Тем взрослый человек и отличается от несмышлёного младенца, что не тащит в рот всё подряд, а о свойствах и качествах различных предметов и явлений умеет судить по косвенным признакам. Ибо жизнь коротка, и каждый камешек в рот не положишь. Как сказано в одной христианской притче, «бог так устроил, чтобы люди научались от людей же».
Ну, а в благодарность «проклятым критикам» за проделанную ими работу я сделаю следующий шаг и постараюсь синтезировать их довольно объёмную (640 страниц!) книгу в одну критическую статью, попробую проанализировать их анализ, подняться, так сказать, на новый уровень обобщения.
Предисловие составителя
Собственно, попытка такого синтеза уже дана в предисловии составителя, писателя Юрия Полякова. Рассуждая о нашей нынешней словесности, он приходит к неутешительным выводам: современная литературная критика основательно выродилась не только по сравнению с классикой XIX века (Белинским, Добролюбовым, Писаревым), но и в сравнении с советским периодом:
«В советские времена критик был ключевой фигурой, во многом определявшей положение дел на “литературном фронте”. Глазами авторов разгромных или хвалебных статей смотрели на процесс в целом и на отдельных авторов не только читатели, но и власть, внимательно следившая за новинками литературы, понимавшая воспитательные и прогностические способности изящной словесности, чего не скажешь о нынешних политиках, предпочитающих спорт. К литературе они относятся как к двусмысленной гомеопатии. И напрасно… Но когда они это поймут, будет поздно»2.
Жаль только, что Поляков не развивает эту свою мысль, ибо действительно интересно узнать, чем грозит обществу и власти пренебрежительное отношение к литературе. Но об этом мы поговорим чуть позже.
Кузьменков констатирует
Сборник открывается блистательной публицистикой Александра Кузьменкова, прозаика и критика из Нижнего Тагила. Кстати, действительно приятно, что половина авторов сборника — провинциалы. Это говорит о том, что совсем не обязательно вариться в столичной литературной тусовке, чтобы глубоко понимать литературный процесс и оценивать произведения именитых писателей. Может быть даже, наоборот, необходима определённая дистанция. Большое видится на расстоянии, даже большое позорище3.
В своих коротких, но довольно насыщенных текстах Кузьменков хлёстко и безжалостно разделывается с литературными авторитетами. За что клеймит? За стилистическую безграмотность, наплевательское отношение к русскому языку, к исторической достоверности.
Всего в сборнике представлено 27 статей Кузьменкова — критические отзывы на проезвидения Елизарова, Идиатуллина, Синицкой и многих других. Давайте суммируем, какие претензии он предъявляет современным писателям.
1. Косноязычие; стилистическая безграмотность и неряшливость, наплевательское отношение к русскому языку, а в конце концов к самому читателю, да и к собственному творчеству. Если кому-то повезло с качественным редактором, то произведение получает более-менее приличный вид, но не все издательства находят нужным «заморачиваться» и платить за редактуру.
2. Чернуха, гордо именуемая «правдой жизни» или «нулевым письмом». Вообще в литературоведении имеется давний термин «натурализм», который предполагает пристальное, фотографическое отображение отдельных аспектов действительности. У современных авторов эта самая действительность замыкается в пределах уборной комнаты. В результате и продукт их творчества получается соответствующий.
3. Дилетантизм. Если авторы берутся писать о чём-то, то они не считают нужным изучать предмет, о котором они собираются писать. Сочиняют романы о провинции, не выезжая за МКАД, пишут о странах, в которых никогда не бывали. Особенно же вопиющей безграмотность авторов становится, когда они берутся за исторические темы.
Скажем, разбирая роман Ольги Погодиной-Кузьминой «Уран», критик сразу разоблачает желание «авторессы» проехаться на успехе яхинской «Зулейхи». В итоге Погодина в своём подражании успешно воспроизводит все недостатки оригинала, прежде всего вопиющее, чуть ли не хвастливое пренебрежение исторической правдой: красноармейцы у неё носят войлочные, а не суконные шлемы, красные нашивки вместо малиновых, керосинка используется для освещения, а не для нагрева…
Вот навскидку ещё одна находка: «“Ему дарили мелкие подарки — губную гармошку, флакон с остатками одеколона, давали пострелять из револьвера. Немцы стали его любовью”, — помилуйте, из какого такого револьвера? Табельный короткоствол вермахта — пистолеты Walter P38, Luger P.08 да Sauer 38H»4.
Критик Сергей Морозов из Новокузнецка добавляет несколько ценных обобщений к соображениям Кузьменкова. Он подмечает, что сознание современного обывателя, как и писателя-обывателя, антиисторично: «Современный лексикон прописных истин: “ни одна революция не сделала жизнь лучше”, “идеалисты жертвуют собой, а плоды пожинают прагматики”, “история всегда оказывается выше, глубже, непредсказуемей наших помыслов”»5. Неправда ли и вам приходилось слышать эти «глубокие» мысли от знакомых филистеров?
Как следствие современный писатель-мещанин ненавидит будущее (“будущее — это фантазии”), всякое движение, развитие и культуру как результат этого движения и развития6. Его идеал — вечное настоящее.
4. Антиисторизм тесно связан с другой особенностью наших именитых авторов — «антисоветизмом», порой доходящим до оправдания фашизма7. Тут они крепко придерживаются сложившейся (точнее, сознательно сложенной) конъюнктуры. Хочешь стать большим писателем? Напиши что-нибудь антисоветское, антикоммунистическое, контрреволюционное. За это премии дают (там и тут), это публикуют и даже экранизируют (как «Зулейху»).
В результате авторы самозабвенно воюют с советской идеей, но свою родить не в состоянии. Призвать к чему-либо своих читателей они не могут да и не хотят.
5. «Сложно и ни о чём» — девиз современной «интеллектуальной прозы», отмечает Морозов8. И это следующий порок современных суперписателей. Вместо идей они наполняют свои писания мутной псевдофилософией, бесконечными отсылками к философам-идеалистам, нашим (Бердяеву, Мережковскому, Флоренскому) или зарубежным (Шопенгауэру, Ницше, Шпенглеру), цитатами, отсылками, аллюзиями. Но цитировать давно устаревших философов — это не значит родить что-то новое.
Особенно это характерно для питерской дитературы. Приведу очень интересное рассуждение: «Не в первый раз говорю: Санкт-Петербург для современного литератора — не место жительства, но диагноз. Если точнее, свидетельство о профнепригодности. Что бы ни писал Владимир (не путать с Виктором!) Топоров о петербургском тексте, тамошняя изящная словесность стоит на трёх китах. Это а) полный и безоговорочный аутизм — автор тихо сам с собою, а на читателя ему плевать; б) завитки вокруг пустоты — сюжеты и проблематика высосаны из пальца, чтоб не сказать хуже; в) летальная доза литературщины в виде цитат, аллюзий и парафраз»9.
6. И, наконец, конъюнктурщина. Писатели пишут не для того, чтобы что-то сказать, а для денег и премий, для поддержания реноме, в подражание кому-то, отзываясь на заказ. То есть современная большая литература создаётся не для читателей, а для издателей и для жюри крупных премий.
От симптомов к диагнозу
Кузьменков точно определяет симптомы болезни современной литературы. За это честь ему и хвала. Но дальше он в пределах опубликованной подборки не движется. Он справедливо ругает Прилепина, Чижова, Ханова и многих других за неграмотный язык, за скуку и пустоту произведений. Но что же дальше? И этот плох, и тот. И всё это справедливо и обоснованно. Так писать нельзя. А как надо? Где положительные примеры, где позитивная программа критика?
И то же можно сказать о критике Константина Уткина и Вадима Чекунова. Их статьи не хуже статей Кузьменкова, Чекунов даже подробнее разбирает произведения, основательнее исследует факты биографии писателей, но и после этих статей остаются те же вопросы.
Кто же пишет правильно? На кого следует равняться? Или, может быть, таковых нет? Морозов с горечью роняет: «Слабо верю, что такие найдутся»10. Это я тоже вполне допускаю. Очень может быть, что литература попросту закончилась как явление. Запросто. Ибо ничто не вечно и прав был Тертуллиан: «У рождения со смертью взаимный долг. Назначенность к смерти есть причина рождения». Кто знает, может быть, другой литературы сегодня и не может быть, так что можно спокойно махнуть рукой на новые имена и читать только старую классику.
Но, если так, то почему так вышло? Почему современные писатели скатились к примитиву и пошлости? Не хватает исторического взгляда на то, как мы оказались в этой точке. В чём тенденция? В чём подоплёка?
Давайте попробуем разобраться.
Для начала систематизируем список выдвигаемых «проклятыми критиками» симптомов. Очевидно, что последний из них, конъюнктура, лежит глубже других. Конъюнктура, заказ вызывают и торопливость, неряшливость написания, и «перевес словесной массы по отношению к фактуре» (объём нужно нагнать, а факты проверять некогда), и чернуху, и фальсификацию истории, то есть неистовое оплевание советского прошлого и восхваление «России, которую мы потеряли».
Вот, например, Кузьменков недоумевает, каким это образом на современном литературном поле оппозиционность уживается с сервильностью: «Есть у этой публики паскудная манера плевать в свою же кормушку. Сенчин, известный своими симпатиями к Удальцову, сокойно, без эксцессов принял Премию правительства РФ (два миллиона рублей). Ганиева на букеровских игрищах получила приличный грант (800 тысяч) от банка “Глобэкс”, чей учредитель — государственный “Внешэкономбанк”, и тут же взыграли “Оскорблённые чувства”: за державу обидно! Лауреат “Большой книги” (третья премия, миллион рублей) Идиатуллин вскипел извилинами и нервами и тоже приравнял к штыку перо, даром что “БК” спонсируют равноприближенные Авен, Абрамович и Мамут.
Коллеги, вы либо крест синимите, либо трусы наденьте»11.
Как видите, деньги на крупных литературных премиях крутятся немалые, так что есть ради чего и крест надеть, и трусы снять. Но вполне справедливую претензию Кузьменкова следует адресовать не только литераторам, толпящимся у кормушки, но и господам кормящим, которые также не отличаются излишней щепетильностью ни в идеологических вопросах, ни в выборе средств для достижения своих целей. Да и цели эти постоянно меняются, внятной идеологии нет, поэтому писателям-конъюнктурщикам приходится «колебаться вместе с линией».
Пора бы уже преодолеть это расхожее деление на власть и «оппозицию», на «патриотов» и либералов. Дело в том, что и наверху не всё едино, и внизу не так одинаково. Во власти имеются фракции, так что разные башни кремля могут в разные моменты «играть» с оппозицией. И власть может быть не так уж патриотична, и оппозиция не так уж либеральна. Стараясь верно угадать идеологическую линию в её отсутствие литераторы теряют остатки разума (и трусов). Что поделаешь, при капитализме товаром становится всё, даже любовь, так что большая литература превращается в разновидность изысканной духовной проституции.
Неизлечимый непотизм
Вслед за литераторами прощаются с разумом и критики. Кузьменков отмечает, что современная литературная критика выродилась с одной стороны в бессмысленное наукообразное бормотание, «шизофазию с глоссолалией», а с другой — в разновидность коммерческой рекламы (т. н. «рекомендательная критика»).
Даже делает ценное наблюдение: эти направления возобладали примерно в середине нулевых.
Состояние современной литературной критики исследует искусствовед и журналист Инесса Ципоркина. Она показывает, что критики, как и жюри крупнейших литературных премий стали частью тесной и замкнутой тусовки, в которой пережёвываются одни и те же имена, где свои привычно хвалят и награждают своих: «Именно в том, что награды и поощрения даются людям, а не произведениям, и кроется проблема. Особенно если речь идёт о процессах творческих, поражённых неизлечимым непотизмом: всё в такой системе ориентировано на своих. Ничего нового в замкнутой системе не появляется, а всё, что в ней крутится, ржавеет, истирается или вовсе работает вхолостую. Что, собственно, и случилось с современным литературным процессом.
Вспомним Борхеса: “Европейцы и североамериканцы считают, что книга, заслужившая какую-нибудь премию, стоит того, аргентинец же полагает, что, возможно, несмотря на премию, книга окажется неплохой”»12.
К примеру, так ковалась литературная судьба Михаила Елизарова: «Став лауреатом “Нацбеста”, Елизаров “прописался”. Он уже не какой-то “ай да сукин сын”, он “наш сукин сын” (то есть ваш сукин сын, господа участники премиального процесса). Ему дали одну из самых престижных наград сейчас — и будут давать после»13.
Хвалят тех, кого надо хвалить, и за то, за что надо. Так, Мария Арбатова, отрабатывающая либеральную повестку, умудряется найти «элементы диссидентства» даже в «верноподданнических произведениях» Захара Прилепина. При этом на читателей, на широкую аудиторию ей плевать: она обслуживает узкий круг, а остальные читатели и писатели представляются ей (как и многим столичным «критикам») малограмотной массой, в лучшем случае заслуживающей дрессировки, но никак не открытого диалога.
Окончание следует
Примечания
1Далее цитаты по этому изданию.
2С. 12
3Впрочем, Вадим Чекунов родом из Москвы, но тоже признаёт: «Практически вся нынешняя “литературная тусовочка” представляет собой уродливую смесь из реалий королевства кривых зеркал и сказки про новое платье короля» (С. 373).
4С. 25
5С. 172
6С. 189
7Об этом я подробно писал в статье «И это прекрасно смотрится» (День и ночь. 2020, №1)
8С. 199
9С. 36
10С. 136
11С. 44
12С. 519
13С. 516
Что случилось ... 