Наш поезд мчался на запад,
Где солнце спускалось в ад.
И дочка спросила: «Папа,
Когда мы проедем закат?
Он там, впереди, но он рядом,
Как быстро нас поезд понёс!
Когда ж он останется сзади?
Когда мы проедем насквозь?»
Нет, мы не проедем закат,
Нет, мы не проедем закат.
Пройди сто дорог,
Но он будет далёк,
И я даже этому рад.
Но машет девочка шляпкой,
Дрожит у неё голосок:
«Он к нам приближается, папка!
Спустился на ближний лесок!»
Щекой ко мне дочка прильнула,
Глядит, как сгущается мгла,
Да так на руках и уснула,
Упрямые бровки свела.
Закат убегает назад,
Зароется в землю, как клад,
Умрёт набегу —
Я лампу зажгу,
Но мы не проедем закат.
Ульрика попадает в незнакомую страну
Они и правда не проехали закат: когда папа с Ульрикой на руках вышел из электрички, то вечерняя заря догорала вдали розоватой полоской. Папа разбудил Ульрику и поставил её на ножки, так как она уже подросла, и папа не смог бы нести её всю дорогу. Они взялись за руки и пошли от дышащей жаром железной дороге в пахнущую травами темноту. Спустились с насыпи к речушке, перебрались через неё по мостику, потом снова стали подниматься в горку.
Шум электрички затих вдали, комарики пели над ухом свою сумеречную песенку. Между деревьями становилось всё темнее, и лесная мгла оживала: начинали перешёптываться деревья и травы, давали о себе знать ночные зверушки. Вообще Ульрика с папой любили поболтать о том о сём, но в этой темноте интереснее было слушать, о чём говорит лес.
Наконец они вышли к посёлку (Ульрика забыла, как он называется), проследовали вдоль заборов по дорожке, на которой лежали жёлтые пятна от окон, и притопали к своему забору.
Отперли калитку и поскорее прошли в дом.
Разулись, а затем, хоть и устали с дороги, поскорее принялись за дела, ведь нужно было затопить печку, чтобы согреться, да и чего-нибудь перекусить. Свет из окна озарял ветки ближайших кустов, а дальше начиналась непроглядная мгла, шевелящаяся, дышащая, глядящая в дом.
Пока Ульрика ужинала, печка понемногу согрела избушку. Потом стали уладываться спать. Потом папа пошёл шебуршать какими-то вещами в соседней комнате, а Ульрика принялась за своё любимое занятие — прыгать по кровати. Ах, как здорово играть с подушками и огромным тяжёлым одеялом! Залезаешь под него с головой и…
И тут случилось невероятное. Из-под одеяла потерялся выход. Ульрика ползла то в одну, то в другую сторону, но никак не могла доползти до края. Встать на ножки она не могла: уж очень тяжёлое было одеяло. Стало немножко страшно, но Ульрика взяла себя в руки и решила ползти всё время в одном и том же направлении. Не могут ведь одеяло и кровать быть бесконечными! Казалось, что она ползла целую вечность, но потом вдруг её рука потеряла опору, и Ульрика стала соскальзывать куда-то.
Только и успела крикнуть «папа, выручай!» и поехала будто со снежной горки вниз… вниз…
Струившееся вокруг, гладившее её по щекам одеяльное полотно вдруг превратилось в листву. И девочка уже не падала, а стояла на своих ногах да ещё и в сандаликах. Ульрика стала пробиваться сквозь окружившие её ветки и листья, и вот оказалась посреди улочки, вдоль которой тянулись заборчики и живая изгородь. Сквозь одну такую живую изгородь она и продралась, но, оглянувшись назад, поняла, что за её спиной ветки сомкнулись плотно и непроходимо. Сперва Ульрика посмотрела на себя: вот чудеса! — и когда это она успела обуться и одеться?
Потом хорошенько огляделась вокруг. Где это она очутилась? Ночь куда-то пропала, вокруг стало куда светлее. За заборчиками виднелись удивительные домишки – один другого необыкновеннее: то пузатые, почти круглые; то совсем треугольные, так что скаты крыши упирались в землю; то квадратные, как кирпич. Да и сами заборчики были очень странные, сделанные из чего попало: из спинок кроватей, из кое-как натыканных веток или ещё из чего.
Так что первое время Ульрика только изумлялась всему этому, шла вдоль улицы и любовалась домиками. А что? Солнышко пригревало, есть не хотелось. И местных жителей пока что-то было не видать.
Ульрика заглядывала за оградки, но во дворах было пусто, занавесочки на окнах домов были опущены. “Наверное, тут ещё утро”, — догадалась Ульрика и двинулась дальше. Впереди дорожка делала поворот, а вдалеке над домами в небо вздымались покрытые лесом холмы. Всё было тихо, солнышко золотилось ещё где-то между стволами деревьев, птички едва начинали просыпаться.
Что случилось ... 