Ульрика в Пододеялии (3)

Маркиз Кусолиз

Пока что дорожка катилась под уклон — к подножию холма, за которым располагался Посёлок лириков. Пройдя несколько шагов, Ульрика вдруг заметила, что идёт босиком, что на ней больше нет тапочек. Ну, дела! Куда ж это они подевались? Неужели лис стащил детские тапочки? Кто его знает…

Впрочем, идти босичком было даже приятнее, хотя получалось и не так быстро. Девочка топала вдоль аккуратных (и не очень) оградок, ухоженных (и не очень лужаек), приветливых (и не очень) домиков. Зелёные изгороди порой поднимались высоко, и тем интереснее было узнавать, что откроется за тем или иным поворотом: то вдруг появится увитая плющом арочка, то притаившаяся с кустах скульптура русалки или енота, а то и курятничек с самыми настоящими цыплятами! Так девочка шла, исследовала пододеяльские красоты, пока на перекрёстке не увидела маркиза.

Можно было не сомневаться, что это настоящий маркиз — в сером дымчатом камзоле и белой крахмальной рубашке, в высоких ботфортах и длинном курчавом парике, из-под которого выглядывало небольшое личико с аккуратными усиками и большими удивлёнными глазами. Маркиз топтался на одном месте, оглядывался по сторонам и разводил руками. Было сразу ясно, что он находится в самом затруднительном положении.

Ульрика была девочкой доброй и героической. Она немного постеснялась, а потом подошла к маркизу и спросила, что с ним произошло. Маркиз сперва немного удивился, а потом произнёс мягким бархатным голосом:

— Видите ли, мадмуазель, я потерял ключ.

— Ключ? Какой ключ? — спросила Ульрика и сразу принялась осматриваться вместе с маркизом.

— Ключ от замка.

— От какого замка?

— Этого я тоже не знаю. Потому что замок я тоже потерял, — тут бы хорошо было прибавить, что маркиз сказал эти слова сокрушённо, но сокрушаться маркиз не умел и потому сообщал о своих потерях как о самых обычных делах.

— Ну, замок-то мы найдём. Ведь он в двери, правильно?

— Да, но дверь я тоже потерял.

— Ну и ну! Как же это вы всё теряете?

— Да, бедный маркиз потерял ключ, замок и дверь, да ещё и кто-то смотрит на меня, и потому я не могу ничего найти, — отвечал маркиз.

Ульрика невольно тоже стала рассматривать не дорогу, а озираться по сторонам: заборчики, ограды, дома, калитки, деревья, пара столбов… Погодите, погодите-ка… У столба была пара глаз!

— Ага, вот оно! — воскликнула девочка, и глаза тут же зажмурились и пропали.

Маркиз с облегчением провёл рукой по лицу:

— Ну, спасибо тебе, отважная незнакомка. Теперь давай найдём ключ.

Они стали всматриваться в заборы, в дорожную пыль, и наконец Ульрика разглядела на кусте блестящий серебряный ключик. Она протянула его маркизу:

— Это?

— Да! Но оставь его пока при себе. Пока мы не нашли замок и дверь, я не могу ни воспользоваться ключом, ни даже назвать моё имя.

«Какие странности! Или у маркизов всегда так принято?» — задумалась Ульрика. Но не успела она припомнить, что она вообще знает о маркизах, как наступила на что-то. Это и был замок.

— Пр-ревосходно! Пр-ревосходно! — маркиз даже запрыгал от радости. — Осталась дверь.

Ульрика принялась указывать на двери близлежащих домиков:

— Это? Это?

Но маркиз только мотал головой, а потом даже нетерпеливо топнул ногой. Ульрика обиделась:

— Я тебе уже столько всего нашла. Хоть бы ты сам что-нибудь разыскал.

— Не могу, — настаивал маркиз. — Ищи ты.

— Нет, — Уля тоже топнула босой ножкой, гордо задрала нос и тут увидела на сосне, которая росла у дороги, на одной из верхних веток что-то маленькое, дугообразное…

— Может, это?

— Ну, конечно! — обрадовался маркиз. — Теперь полезай за дверью.

— Хватит, — возмутилась Ульрика. — Сам полезай. Устала я доброй быть, и вообще я — девочка.

Маркиз засопел, но послушался, обхватил сосну руками и с такой ловкостью залез на сосну, что Уля удивилась — уж ей бы ни за что это так здорово не удалось.

— А ты мне пой что-нибудь! — крикнул маркиз уже сверху. — Я люблю, чтобы песни были, когда я по деревьям лазаю.

— А про что петь-то? — закричала снизу Уля.

— Про что-нибудь смелое, героическое. А то свалюсь!

Ульрика вспомнила песенку, которую она учила в садике, и стала петь её. Правда слова, может быть от волнения, получались какие-то не такие:

Моя армия синяя-синяя,

Моя армия белая-белая,

Моя армия чёрная-чёрная,

Эта песня об армии моей!

Наша армия синяя-синяя,

Наша армия белая-белая,

Наша армия чёрная-чёрная,

Смешная зачинщица затей!

Мы тебя во все цвета покрасим,

Дорогая армия моя,

Только ни за что не будешь красной,

Потому что это ай-яй-яй!

— Давай ещё! — кричал с дерева маркиз. — Я уже вниз лезу!

Ульрика попробовала припомнить другую песенку, которую любил петь её дедушка:

Как упоительны в России вечера

Американо, капуччино и чизкейки,

В кинотеатрах голливудские ремейки,

Как упоительны в России вечера.

И снова слова получались не совсем правильные и не совсем понятные. Если американо и капуччино девочка знала и даже пробовала, то что такое ремейки и с чем их едят, понять было мудрено. А дальше пошло что-то невообразимое:

От мемов в Твиттере фейспалмят юзера,

А на рутубе модератор банит фейки,

Американо, капуччино и чизкейки,

Как упоительны в России вечера.

— Ну, достаточно! — маркиз уже слез с дерева, и рядом с ним красовалась большая, в человеческий рост серебряная дверь. — Вот теперь я могу представиться и пригласить тебя в гости.

— Странно, а я думала, что люди сначала знакомятся, а потом приглашают друг друга в гости.

— У простых людей это, может, и так, а у нас, у маркизов, всё наоборот. Ведь мы, маркизы, называемся в честь своих родовых замков и имений. А если нет у тебя замка, то какой ты маркиз, и как тебя вообще зовут? А теперь я имею полное право представиться: маркиз Кусолиз из Розового Замка!

При этих словах маркиз Кусолиз распахнул серебряную дверь, и за ней оказалась дорожка, ведущая к небольшому нарядному замку с розовыми крышами. Причём дорожку и замок было видно, только если смотреть через дверь, а если заглянуть как-нибудь сбоку, то никакого замка с дорожкой не наблюдалось.

Ульрика тоже представилась — назвала фамилию, имя и отчество, правда, перепутала порядок, так что отчество у неё пошло после фамилии. Но маркиза это совершенно не смутило: он шаркнул ножкой и сделал приглашающий жест рукой.

Они прошли к замку, остановились у ворот и маркиз шепнул Ульрике:

— А теперь крикни погромче «открыть ворота высокородному и могущественному владетелю, достопочтенному маркизу Кусолизу»!

— Почему я должна это кричать? — прошептала в ответ Ульрика.

— Так уж полагается. Не могу же я сам себя представлять. Вот когда нам отопрут, я тебя представлю.

Ульрика согласилась. Она притопнула ножкой и прокричала то, что было нужно. Ворота и впрямь открылись, а за ними их встретили двое очень высоких людей — мужчина и женщина.

— Познакомься, это мои слуги, Иван Иваныч и Марья Ивановна, — сказал маркиз и обратился к встречавшим. — А эта девочка — Ульрика, моя помощница.