Сталин против сталинизма (ч.5) Сталин против Ленина

Ручаюсь, что он понял слова профессора. Угрюмая тень легла на его лицо. Поглядел исподлобья и довольно раздражённо, но стих.

Михаил Булгаков. Собачье сердце.

Сталинисты считают, что у Сталина с Лениным были здушевные дружеские отношения, почти как у Маркса с Энгельсом. Эта идея нашла отражение в многочисленных фильмах и плакатах советской эпохи, где Сталин рисовался как главная опора Ленина. Более того, образ Ленина выходил даже несколько карикатурным – этакий комичный коротышка, а вот Сталин изображался как высокая фигура, неизменно нависающая над Лениным.

Между тем историческая правда заключается в том, что отношения между Лениным и Сталиным неуклонно портились – от благодушной ленинской характеристики «чудесный грузин» до полного разрыва личных отношений незадолго до смерти Ильича.

Официальные биографы Сталина утверждают, что Ленин и Сталин прониклись друг к другу горячей симпатией буквально с первой встречи в декабре 1905 года в Финляндии, на первой Всероссийской большевистской конференции в Таммерфорсе. Однако истина заключается в том, что вплоть до 1915 года Ленин не интересовался Сталиным и не знал, как его зовут. Отсюда и появилось выражение «чудесный (по некоторым источникам, чудный) грузин». В письме Вячеславу Карпинскому от 9 ноября 1915 года Надежда Константиновна просила напомнить ей с Лениным фамилию Кобы.

Ленин мог себе позволить забыть фамилию малозначимого партийного функционера Джугашвили, а вот Сталин вряд ли забыл, как Ленин в 1906 году на Стокгольмском съезде РСДРП срезал его по земельному вопросу. Сталин, участвовавший в съезде под псевдонимом Иванович выступал за раздачу земли крестьянам в частную собственность, в то время как Ленин, естественно, защищал принцип национализации земли. Едва сталин подал голос на представительном мероприятии, как тут же был одёрнут Лениным.

Справедливости ради надо сказать, что в фактически прав оказался Сталин, ибо в 1917 году, когда рухнуло царское правительство, крестьяне принялись делить землю между собой, так что большевикам, пришедшим к власти в Октябре, пришлось задним числом санкционировать этот раздел, хотя теоретически они стояли за национализацию. Так что Коба со своим приземлённым разумом оказалмя ближе к психологии российского крестьянина. Правда, впоследствии именно он отнимет у крестьян землю, которую в молодости предлагал им отдать.

Но нас здесь интересует не то, кто оказался прав, а сам факт столкновения с Лениным. Таких вещей Коба не забывал и не прощал. Он мгновенно обиделся и даже не поставил свою подпись под большевистским воззванием по аграрному вопросу.

Понемногу Коба выдвигался в России как партийный функционер, но в области теории, как и в работе с массами он был абсолютно беспомощен. Тем обиднее ему было то, что партией руководит заграничный центр, что Ленин, оторванный от местной обстановки, остаётся тем не менее непоколебимым авторитетом партии. Авторитетов Коба не признавал, подчиняться чужим указаниям не любил.

Поэтому он старался вбить клин между заграничным руководством партии, и руководителями на местах. Себя и своих коллег он именовал «практиками», вкладывая в это название особый смысл: мол, за границей, оторванные от российской действительности теоретики вроде Ленина фантазируют, устраивают споры из-за идеологических тонкостей, в то время как практики делают настоящее дело, тащат на себе революционную телегу.

Это была первая попытка настроить аппаратчиков против Ленина. Подобные разговоры Сталин, естественно, вёл кулуарно, за спиной у Ильича, а в личной переписке с ним был неизменно вежлив, даже подобострастен.

Эта установка на противодействие заграничному центру ярко проявилась, когда Сталин сделался редактором партийной газеты: ленинские статьи стали печататься с опозданием, на страницах газеты стали появляться материалы, с которыми Ленин был категорически несогласен. При этом Сталин неохотно шёл на контакт с Лениным, отмалчивался на его запросы.

Тогда Ленин придумал хитрый тактический ход: вызвал Сталина к себе за границу, а наводить порядок в газете отправил Свердлова. Таким образом, тот факт, что Ленин вызвал Сталина к себе, был не знаком особой симпатии, а, скорее, административным наказанием.

Следующее столкновение Ленина и Сталина произошло в 1917 году. Из туруханской ссылки Сталин вернулся вместе с Каменевым – одним из признанных лидеров партии, а в отсутствие Ленина, пожалуй, чуть ли не самого главного большевика. При помощи каменева и ссылаясь на свои старые права Сталин снова захватил власть над «Правдой». Фактическая власть в стране на тот момент принадлежала стихийно образовавшемуся Совету рабочих и солдатских депутатов, в котором лидирующие позиции захватили эсеры и меньшевики. Лидеры Совета мечтали способствовали созданию буржуазного Временного правительства, в котором большинство постов принадлежало либералам из Коституционно-демократической партии – кадетам.

Так вот Сталин вместе с Каменевым взяли курс на поддержку этого буржуазного Верменного правительства, а также готовили объединение большевиков и меньшевиков. Надо сказать, что такая «соглашательская» тактика большевистской верхушки не вызывала энтузиазма у рядовых членов партии, но аппаратчик-Сталин привык не оглядываться на низы. Буквально в день этого объединения из-за границы прибыл Ленин и сорвал Сталину и Каменеву всю игру.

В апрельских тезисах Ленина, которые он озвучил сразу после приезда сперва перед большевиками, а потом и на совместном большевистско-меньшивистском собрании, содержались призывы к отказу от какой-либо поддержки Временного правительства, к немедленному прекращению мировой войны и к захвату власти советами.

Сталин не одобрил тезисы Ленина и напечатал их в «Правде» как частное мнение вождя, а не как установку партии. Он же предоставил полосы «Правды» Каменеву для полемики с Ильичом. Сам же Сталин высказался о ленинских идеях отрицательно, но уклончиво: «Схема, но нет фактов, а потому и не удовлетворяет»¹.

Тем не менее ленинская позиция одержала верх, Каменев был посрамлён, а Сталин снова был отодвинут на третьестепенные позиции. Но ещё не был решён вопрос о вооружённом восстании: следует ли большевикам попытаться захватить власть при поддержке вооружённых масс? Как известно, Каменев и Зиновьев выступили против. Менее известно, что и Сталин тайком примкнул к ним.

Нигде мы не отыщем, чтобы Сталин выступал в 1917 году в защиту ленинских взглядов, он уклонялся от дискуссии, старался не высказывать свою точку зрения, наблюдая, чья же возьмёт, чтобы присоединиться к победителю. В самые решающие месяцы подготовки к Октябрю, когда партия кипела теоретическими спорами, Сталин попросту исчезает из политической жизни и всплывает только после прочной победы большевистского переворота.

В самые решающие месяцы подготовки к Октябрю, когда партия кипела теоретическими спорами, Сталин попросту исчезает из политической жизни и всплывает только после прочной победы большевистского переворота.

Ленин был вынужден скрываться от ищеек Временного правительства в Разливе, Троцкий был арестован. В это время письма Ленина к партии с призывами к восстанию шли через Сталина (Сталина, естественно, никто ловить и сажать не собирался), и Сталин порой утаивал или искажал ленинские тезисы.

Публицист Абдурахман Авторханов даже утверждает, что вопрос о восстании носил для Сталина второстепенный характер, Сталин лишь желал опереться на ту часть партии, которая выступала против восстания, чтобы с её помощью снова отодвинуть Ленина от власти. Хуже того, он голосовал за то, чтобы Ленин покинул Разлив и явился на суд Временного правительства. (Писатель Александр Бек допускает ошибку, идёт на поводу у фальсифицированной истории партии, когда в своём антисталинском романе «На другой день» тем не менее выставляет Сталина противником выдачи Ленина Временному правительству.)

«В большевистских учебниках по истории революции из одной книги в другую кочует легенда, совершенно искажающая весь характер обсуждения данного вопроса на съезде. Во-первых, умалчи вается сам факт, что ЦК и Ленин были против обсуждения этого вопроса на съезде, во-вторых, скрывается и тот факт, что Сталин и Орджоникидзе при определенных условиях были за то, чтобы Ленин явился на суд, а многие делегаты при любых условиях были против явки Ленина. Даже сама постановка вопроса Сталиным о не явке Ленина была неленинская. В то время как Ленин и Зиновьев твердо решили не явиться на суд, Сталин говорил на съезде: “Если суд будет демократически организован и будет дана гаран
тия, что их не растерзают… Если во главе будет стоять власть, которая будет иметь хоть некоторую честь, они явятся” (там же, стр. 27-28).

Делегаты съезда, знавшие мнение Ленина, решительно возразили Сталину.

Скрыпник сказал: “В резолюции, предложенной Сталиным, было известное условие, при котором наши товарищи могли бы пойти в республиканскую тюрьму — это гарантия безопасности. Я думаю, что в основу резолюции должны лечь иные условия…” (там же, стр. 31).

Володарский говорил: «Один пункт резолюции т. Сталина неприемлем: честный буржуазный суд» (там же, стр. 32)» (Авторханов А. Происхождение партократии. Т.1. Посев: 1981. С. 341-342.).

Сталин сопротивлялся октябрьскому восстанию до последнего. В заявлении Каменева газете «Новая жизнь» есть примечательная формулировка: «Не только я и т. Зиновьев, но и ряд товарищей-практиков на ходят, что взять на себя инициативу вооруженного восстания в настоящий момент при данном соотношении общественных сил, независимо и за несколько дней до созыва съезда Советов было бы недопустимым, гибельным для пролетариата и революции шагом».

Когда же ставка Каменева-Зиновьева-Сталина провалилась, Сталин по своему обыкновению обиделся и на время самого восстания попросту исчез и никак в восстании не участвовал.

Сталинские притязания на власть постояннонаходили сбе отпор в лице Ленина, не только в виде конкретных организационных решений или идеологической повестки – Ленин воплощал собой определённую этическую систему, которая противоречила сталинским приёмам ведения дел. Ленин был сторонником гласности – Сталин был любителем тайных соглашения, Ленин стоял за открытую полемику – Сталин предпочитал закулисные интриги, Ленину противна была всякая полицейщина – Сталин действовал административным нажимом. Ленину была отвратительна всякая коррупция, всякое «коммунистическое чванство», известно, что он неизменно отвергал дорогие подарки, даже в последние годы жизни отказывался питаться лучше, чем рядовые рабочии, так что близким приходилось лишний кусок хлеба ему подсовывать буквально хитростью. Сталин же действовал на своё окружение именно подкупом, именно он сделал роскошь нормой партийной жизни.

Пока Ленин возвышался над партией как моральный авторитет, триумф Сталина был невозможен.

В годы гражданской войны Ленин отдавал очевидное предпочтение Троцкому. Да и вообще с момента вступления последнего в партию, Ленин считал, что «не было лучшего большевика», чем Лев Давыдович. И это не могло не приводить Сталина в бешенство.

В общем, у Сталина было достаточно причин, чтобы вести борьбу против Ленина, но, естественно, вести её тайно. Бухарин знал, что «он и под Ильича вел подпольные ходы»². Подтверждением этих слов может служить тот факт, что выступая 23 апреля 1920 года в «красном зале» Московского комитета партии на заседании, посвящённом пятидесятилетию вождя, Сталин в своей речи, внешне украшенной дежурными славословиями, делал акцент на умении Ленина признавать свои ошибки и привёл пример, когда в 1905 году Ленин сперва не одобрил позицию фракции, к которой примыкал «практик» Сталин, но потом всё же признал её правоту. Якобы именно это, признание правоты «практиков» в конце концов и привело партию к победе.

Вот, как описывает этот эпизод писатель Александр Бек в посвящённом Сталину романе «На другой день»:

— Фракция же видела, — продолжал он, — что было невыгодно тогда так действовать, что надо было обойти эти преграды, чтобы потом взять быка за рога. И, несмотря на все требования Ильича, мы не послушались его, пошли дальше по пути укрепления Советов и предстали 25 октября перед картиной восстания.

Хм… Что же это такое? Октябрьская революция, значит, совершена, так сказать, несмотря на ошибки Ильича? «Не послушались его…» Для чего, собственно, Сталин завел такую речь? Что в ней заложено? Предупреждение, что не всегда надо слушаться Ленина?

Сталин был мастером таких ремарок, таких как бы вскользь брошенных замечаний. Это был лишь пробный шар, и на тот момент он не мог позволить себе сказать больше, но он уже начинал готовить партийное мнение к возможному конфликту с Лениным. Ленин со своей стороны также готовился к борьбе со Сталиным.

В частности, он возражал против назначения того на пост генерального секретаря партии, которое обсуждалось в ходе XI съезда партии. Тогда же Ильич в тесном кругу и произнёс ставшую знаменитой фразу: «Не советую, этот повар будет готовить только острые блюда». И назначение состоялось только благодаря хлопотам Зиновьева.

К счастью для Сталина, внезапная болезнь Ильича развязала Сталину руки и не потребовала открытого противостояния с Лениным.

Впрочем, как отмечала уже после смерти мужа, в 1927 году, Надежда Константиновна Крупская, если б жив был Ленин, то, вероятно, уже сидел бы в сталинской тюрьме³. Эта же мысль содержится и в анекдоте о Троцком, появившемся уже после его высылки из СССР:

«Приехал Троцкий за границу. На него тут же накинулись: “Рассказывайте, что нового – совершенно не знаем, что у вас творится”. — “Новостей много. Например, Ленин умер”. — “Ленин? Умер? А какие у вас этому есть доказательства?” — “Доказательства? Да если бы он не умер, то был бы сейчас со мною перед вами”»⁴.

Болезнь Ленина стала удобным поводом для удаления Ильича от дел и изоляции его в отдалённой резиденции. Сталинистский миф рассказывает нам о трогательной заботе Сталина о больном Ильиче. На самом же деле болезнь Ленина была для Сталина манной небесной.

Несомненно, что только теперь Ленин осознал всю опасность, исходившую от Сталина и его фракции. В самом начале 1923 года Ленин готовился к решительной схватке со Сталиным и звал к себе в союзники Троцкого. В марте он предостерегал Троцкого от любых уступок Сталину: «Сталин заключит гнилой компромисс, а потом обманет».

О каком гнилом компромиссе и каком обмане говорил Ильич? Сталин обманул Ленина в «грузинском вопросе», когда устроил расправу с грузинскими большевиками и посадил в Грузии своего ставленника Орджоникидзе, несмотря на предупреждение Ленина о том, что в Грузии надо к проблеме подойти очень деликатно. В этом проявилось не только двуличие сталина, но и принципиальная ложность всего сталинского решения национального вопроса. Большое принципиальное письмо Ленина по этому вопросу было положено под сукно, скрыто от партии именно потому, что в своей сути оно было нацелено против Сталина. Вот выдержки из этого письма:

«Я думаю, что тут сыграли роковую роль торопливость и администраторское увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого “социал-национализма”. Озлобление вообще играет в политике обычно самую худую роль.» (из записки Ленина 30-го декабря 1922 года).

Вот именно!

«Политически ответственным за всю эту поистине великорусско-националистическую кампанию следует сделать, конечно. Сталина и Дзержинского» (из письма Ленина 31-го декабря 1922 года).

О сталинском курсе в национальном вопросе мы поговорим в соответствующей главе. Сейчас важно зафиксировать момент острых противоречий и даже борьбы между Сталиным и Лениным. Ленин даже вынужден был смягчать свои формулировки, ибо понимал, какую власть забрал в руки Сталин, и что далеко не всё из написанного пройдёт рогатки его цензуры.

Сталин приложил все усилия, чтобы не допустить лининскую статью по национальному вопросу до печати. Слово Вадиму Роговину: «Об атмосфере, в которой происходило обсуждение вопроса о судьбе ленинской статьи, свидетельствуют следующие факты. На заседании президиума съезда Троцкий привёл слова Ленина, мотивирующие запрещение показывать эту статью другим членам Политбюро: «Сталин пойдет на гнилой компромисс и обманет». Сталин же на заседании «сеньорен-конвента» [организованной триумвирами закрытой части съезда, на которой присутствовали лишь высшие аппаратчики] позволил себе заявить, что статья и записки по национальному вопросу были «написаны больным Лениным под влиянием «бабья».

Несмотря на это, на заседании говорилось «как о чем-то само собою разумеющемся», что ленинская статья должна быть опубликована, может быть, как предлагали некоторые, лишь с удалением «слишком резких личных моментов». Тем не менее, «сеньорен-конвент» подтвердил решение президиума съезда о запрещении оглашать ленинские документы на пленарных заседаниях и на секции по национальному вопросу, в результате чего грузинские оппозиционеры были лишены права даже ссылаться на эти документы»⁵.

Второе направление атаки на Сталина, выбранное Лениным, касалось Рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрина), которой руководил Сталин. Эта инспекция задумывалась как орган народного контроля над партией, но в итоге была превращена Сталиным в орудие кадровых перестановок. Пользуясь различными формальными предлогами, Сталин удалял с ключевых постов неугодных ему людей и заменял их своими кадрами.

Ленин готовил развёрнутую критику Рабкрина и предложения по его реорганизации. Сталинская фракция отнеслась к инициативе Ленина крайне враждебно. Сталин, Молотов, Куйбышев, Рыков, Калинин, Бухарин высказались не только против ленинских предложений, но и против их публикации. Троцкий по просьбе Крупской вмешался и выступил за публикацию, утверждая, что «даже и при отрицательном отношении к этому предложению было бы смешно и нелепо ограждать партию от предложений т. Ленина»⁶. Но Троцкий, естественно, остался по этому вопросу (как и по любому другому) в меньшенстве.

Состояние Ленина ухудшалось, в том числе и из-за невозможности работать, из-за тревоги за судьбу партии и революции, из-за поступавших ему вестей о бесцеремонном обхождении Сталина со старыми товарищами Ленина. В числе таких вестей нельзя не упомянуть о безобразной выходке Сталина в адрес жены Ильича, Надежды Константиновны Крупской. Крупская, постоянно находясь при Ленине, естественно поддерживала его и помогала ему в его последней борьбе. Сталин стремился лишить Ленина каких-либо политических известий под, Крупская же продолжала держать Ильича в курсе дел. Когда Сталин попытался командовать ею, она заявила, что как жена лучше знает, что нужно Ленину. На что Сталин выпалил: «Это еще надо посмотреть, какая вы жена!»

Ленин был потрясён, он потребовал от Сталина извинений и пригрозил полным разрывом всяких отношений с ним. Коба, конечно, вынужден был извиниться. Но, конечно, и этот эпизод он не забыл и не простил.

Со своей стороны он использовал против Крупской сестру Ленина Марию Ильиничну. Играя на её чувстве любви к брату и ревности к Крупской, он сделал её своим человеком при постели больного вождя.

Последним боем Ленина с тенью Сталина, которая простёрлась над партией, стало ленинское завещание, его предсмертное письмо к съезду⁷. В этом письме Ленин предлагал ряд перемен в советском политическом строе, в частности призывал принять предложение Троцкого о Госплане, предостерегал от конфликта между Сталиным и Троцким и их стронниками, предлагал убрать Сталина с поста генерального секретаря партии:

«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против Ц.К. в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично, он, пожалуй, самый способный человек в настоящем Ц.К., но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.

Эти два качества двух выдающихся вождей современного Ц.К. способны ненароком привести к расколу и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно».

И далее: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.».

Также Ленин настаивал на «увеличении числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни», чтобы избежать опасностей, связанных с личными антипатиями.

Вот как анализирует содержание ленинского завещания главный специалист по биографии вождя Владлен Логинов: «Руководить страной может лишь работоспособный коллектив, соединяющий лидеров, обладающих различными достоинствами, опытом, знаниями во “всеобъемлющего человека”. И любые претензии на единоличное правление — “вредны”. Смысл тех личных характеристик, которые Владимир Ильич дает в своих диктовках, та нелицеприятная критика в адрес признанных лидеров в том и состояла, что ни один из них не может претендовать на исключительную роль единственного “вождя”.

А возможность подобной тенденции, грозящей расколом, Ленин усматривал во взаимоотношениях “двух выдающихся вождей современного ЦК”, а именно Сталина и Троцкого.

То, что лично Троцкий обладает “выдающимися способностями”, что он, “пожалуй, самый способный человек в данном ЦК” — это так»⁸. При этом Ленин надеялся, что Троцкому не будут ставить в вину его «небольшевизм».

Как видим, сердце и разум Ильича подсказывали совершенно верно: кризис партии проявился именно в форме личного конфликта между Троцким и Сталиным; Троцкий был исторгнут из партии старыми большевиками именно как чужак. А Сталин, прибрав к рукам партию, стал распоряжаться властью как восточный деспот.

Большинство сталинистов отрицают существование ленинского письма, объявляют его «троцкистской фальшивкой» на том основании, что в нём содержатся нелестные характеристики Сталина. Для них немыслимо, чтобы Ленин мог резко критиковать Сталина. Но эта немыслимость, как мы выяснили, покоится на совершенно ложном, мифологическом представлении об отношениях Ленина и Сталина. В результате создаётся замкнутый круг иллюзий.

Именно так и поступает Сахаров В.А. в книге «“Политическое завещание” Ленина», где, совершенно ложно и тенденциозно трактуя ленинские идеи, заключает, что «политическое завещание» Ленина не соответствует этим идеям, а потому является фальшивкой. Никаких более весомых аргументов он не приводит.

А между тем в подлинности ленинского письма не сомневались даже те, кто был жизненно заинтересован в том, чтобы объявить его несуществующим: Сталин, Зиновьев, Каменев. Только в обмен на неразглашение письма они, скрепя сердце, согласились опубликовать ленинскую критику Рабкрина.

Но совершенно скрыть письмо не удалось: оно было разглашено перед делегатами съезда, и никто не подверг это письмо сомнению. Более того, даже когда Сталин принялся сажать людей в концлагеря за разглашение этого письма (как, например, это вышло с Шаламовым), ни сам Сталин, ни следователи ни разу не назвали письмо Ленина фальшивкой. Видимо, ждали, когда это сделает Сахаров.

Также требуется сказать несколько слов о смерти Ленина. Существовали спекуляции на тот счёт, будто смерть Ленина была делом рук агентов Сталина. Сталин был осторожным человеком, но в критическую минут был способен к решительным действиям. Если бы он почувствовал, что его власти грозит крах, он бы мог пойти ва-банк, ведь истребил же он впоследствии всё поколение старых большевиков – соратников Ленина.

Троцкий писал по этому поводу следующее: «Я должен прямо сказать, что, обдумывая этот эпизод в прежние годы, в частности, во время писания своей автобиографии (когда я считал еще невозможным публично поднимать этот вопрос), я сам не шел дальше того предположения, что Ленин понимал заинтересованность Сталина в его смерти и что Сталин догадывался о подозрениях Ленина. Процесс Ягоды и других заставил меня снова пересмотреть эту главу в истории Кремля. Наиболее из всех приближенное к Сталину лицо оказалось профессиональным отравителем, причем к услугам его по этой части стояли главные врачи кремлевской больницы, те самые, которые лечили членов правительства, начиная с Ленина. С какого именно времени лаборатория ядов вошла в административную систему Сталина? Этого я не знаю. Может быть, именно Ленин своей просьбой натолкнул Сталина на мысль, что при соответствующих условиях яд может быть очень действенным средством для устранения препятствий. Ягода уже имел в то время ближайшее отношение к охране Ленина и был очень хорошо посвящен в виды и опасения своего покровителя и союзника. Если Сталин сам опасался выполнить просьбу, ссылаясь на сопротивление других членов Политбюро, то он мог без труда натолкнуть Ленина на мысль обратиться за той же услугой к Ягоде. Смерть Ленина могла произойти и нормальным путем, но могла быть и ускорена. Факт таков, что она наступила внезапно, после периода медленного улучшения»⁹.

О какой просьбе Ленина идёт речь? О просьбе дать ему яд в случае неспособности дальше работать, с которой Ленин якобы обратился к Сталину. Интересно, что единственный источник информации об этой просьбе Ленина – сам Сталин. Ни Надежда Константиновна, ни Мария Ильинична, бывшие при Ленине в его последний год, ничего об этой просьбе не знали, пока им не сказал Сталин. Это породило предположение, что вся история с просьбой яда была выдумана Сталиным в качестве запасного оправдания на случай, если в теле Ленина будет обнаружен яд. Впрочем, обследование тела на этот предмет после смерти не проводилось.

И всё же мне представляется, что во всех этих рассуждениях есть большая доля натяжки. Сталин 1924 года не равен Сталину 1937 года, так что, думается, он не решился бы на прямое убийство Ленина. Самое крайнее, что он мог в тех обстоятельствах совершить, это, как я уже говорил, психологическое давление на Ильича, его изоляция.

Борьба Сталина с Лениным не закончилась и после смерти вождя. Именно Сталин настоял на мумификации Ильича и превращении его тела в священную реликвию, несмотря на горячие протесты Крупской и многих других партийцев. «Знаете, как плакала товарищ Крупская, когда Сталин протащил решение построить мавзолей? Ведь это же глумление над Лениным! Ильич не терпел византийских фокусов, рабского преклонения перед должностью, саном…» — писал Юлиан Семёнов¹⁰.

Тело Ленина стало одним из символов кремлёвской власти – власти Сталина. На похоронах Сталин схватил тело Ленина и стал целовать его в губы, стремясь продемонстрировать, что он больше всех любил Ленина, что он является главным преемником Ильича. Сей символический акт возымел силу: составной частью культа личности Сталина стало представление о том, что «на прощание Сталину в сердце душу свою вложил Ленин»¹¹.

Впрочем, жестокое надругательство было совершено не только над телом Ленина, но и над его наследием и его памятью. Как я уже писал, история партия и биография Ленина подверглись многократному переписыванию и искажению, многие тексты Ленина были спрятаны от глаз народа, его образ подвергся мифологизации, превратился в пьедестал для сталинского культа.

Таким образом мы видим, что отношения Ленина и Сталина были отмечены нарастающей борьбой, что Сталин является не продолжателем дела Ленина, а его политическим противником и личным врагом, могильщиком ленинских идей. Итальянский коммунист Анджело Таска в письме в ЦК своей компартии в 1929 году писал: «Между Лениным и Сталиным лежит пропасть не количественная, а качественная. Я считаю, что самое большое несчастье, которое могло постичь Советскую Россию после смерти Ленина, — это сосредоточение власти в руках Сталина. И русская партия, и все мы очень дорого заплатим за то, что не учли ясные указания Ленина на его счёт»¹².

Даже на современных плакатах Сталин старается заслонить, загородить собой Ленина.

Примечания

1История отечества в документах. 1917-1993 гг. Ч.1 1917-1920 гг. М.: Илби. 1994. С. 25.

2Цит. по: Троцкий Л. Д. Моя жизнь. Москва книга, 1990. Т. 2. С. 184

3Эти слова приводит Троцкий в своих мемуарах: Троцкий Л. Д. Моя жизнь. Москва книга, 1990. Т. 2. С. 219.

4Красный смех. Советские анекдоты 1920-х годов. М.: Common Place, 2021. С. 61.

5Роговин В. Была ли альтернатива? М.: Терра, 1992. С. 68-69.

6См. Сталинская школа фальсификаций. М.: Наука, 1990. С. 83-84.

7Текст письма: https://www.1000dokumente.de/index.html?c=dokument_ru&dokument=0013_tes&object=translation&l=ru

8Логинов В. Заветы ильича. М.: Алгоритм, 2017. С. 598.

9Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 2. М.: Терра, 1990. С. 255-256

10Семёнов Ю. Ненаписанные романы. М.: ДЭМ, 1990. С. 270.

11Из песни «Ленин не умер», приписываемой Сулейману Стальскому.

12Цит. по: История и сталинизм. М., 1991. С. 171.