Ульрика в Пододеялии (4) В розовом замке

Всё в жилище у маркиза было большое. «Люблю масштаб!» — приговаривал Кусолиз, показывая Ульрике большие столы и стулья, большие кровати, большие окна и так далее.

— И слуги у тебя поэтому большие? — спросила девочка.

— Конечно!

— И ты спишь в этой огромной кровати?

Кровать у маркиза и впрямь была огромная — просто аэродром какой-то.

— Да. Кроме того тут есть ещё один плюс. В эту кровать со мной можно положить Ивана Иваныча с Марьей Петровной.

— Зачем?

— Чтобы теплей было. Понимаешь, люблю тёпленькое. А от них, знаешь сколько тепла! И со стульями так же. Они на них посидят и нагреют, а потом уж я сажусь.

— Как же ты узнаешь, когда стул уже нагрелся?

— А как они встанут, значит, нагрелся уже. Слуги у меня в этом хорошо разбираются.

— Да, здорово ты тут себе всё устроил.

— Не то слово! Знаешь, мне порой кажется, что весь мир специально устроен так, чтобы мне лучше жилось. Солнышко всходит и заходит, ветерок дует, птички поют… Я, знаешь, как люблю на птичек смотреть!

Они шли по просторным залам с высокими потолками, огромными висячими лампами. А за окнами и впрямь весело щебетали птички.

— Всё для тебя одного? — с сомнением переспросила Ульрика.

— Ну, не совсем для одного. Есть ведь ещё и королева.

— Да, мне Старый Лис говорил про вашу королеву. А где она живёт и что делает?

— Живёт она далеко, за Посёлком клириков.

— Лириков?

— Да нет же! Кли-ри-ков. Лирики тут рядом живут, а клирики подальше. Что делает? Да ничего не делает. Сидит в своём замке… Честно говоря, даже не знаю, чем она там занимается. Давным-давно про неё ничего не было слышно.

— Я, конечно, слыхала, что все короли и королевы ужасные бездельники, но ваша, выходит, совсем лентяйка. Ведь плохо же ничего не делать.

Маркиз Кусолиз замахал руками в бархатных перчатках:

— Что ты! Что ты! Совсем наоборот. Это простым людям вредно ничего не делать. А короли чем ленивее, тем лучше. Ведь если они начинают что-то делать, от этого подданным один вред. Подумай сама: указы, распоряжения, требования, правила. От этого с ума сойти можно. А войны? А ремонт? Чем меньше правитель правит, тем подданным легче. Вот у тебя в стране как это устроено?

Ульрика и правда припомнила, как у неё дома под окном что ни год, то заменяли бордюры вдоль дороги. Приходили работники, выковыривали прошлогодние бордюры, а потом на их место ставили новые. Но не сразу, а эдак месяца через полтора, так что пол-лета улица была похожа на раскопки древнего города. Когда жильцы выходили ругаться, рабочие лишь пожимали плечами: «Распоряжение администрации».

И точно так же каждый год обпиливали деревья во дворе. Так что они становились всё короче и короче, пока не превратились в какие-то пеньки. Папа ещё говорил, что со светофорами и заборами в городе какая-то путаница постоянно творится…

Тут Уля вспомнила про папу и, чтобы не загрустить, спросила маркиза:

— А как ты тут развлекаешься?

Кусолиз озорно прищурил глазки:

— О! Это я умею делать по-настоящему, по-маркизски! Хочешь, я возьму тебя на охоту?

— На охоту? Сейчас?

— Конечно! Мы будем охотиться прямо в стенах этого замка.

— На кого же тут охотиться?

— Увидишь, — таинственно сказал Кусолиз и, приложив палец к губам, поманил девочку за собой.

Они на цыпочках двинулись по коридору замка. Маркиз ступал совершенно бесшумно, Ульрика тоже старалась не шуметь. В Розовом замке стало совершенно тихо. Даже птицы за окнами как будто смолкли. И от этой осторожности и таинственности девочке стало немножко не по себе. Они дошли до места, где коридор делал резкий поворот и остановились возле угла.

Маркиз показал на ухо, и Ульрика стала прислушиваться. Действительно, оттуда, с той стороны коридора, скрытой за поворотом, донеслись приближающиеся мерные звуки. Кусолиз сделал страшные глаза и тихо вытащил шпагу из ножен. Девочке стало ещё тревожнее. Она прикрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть и изо всех сил слушала, что же это за звуки. Вскоре стало ясно, что это тяжёлые шаги. Всё ближе, ближе.

Казалось, вот сейчас уже существо должно показаться из-за угла, но это был обман слуха. Шаги не прекращались, а только становились громче и отчётливее. Ждать становилось просто невыносимо… И тут Кусолиз скомандовал: «Вперё-о-од!» — и выскочил из-за угла. Ульрика, не успев хорошенько подумать, бросилась за ним. За поворотом было что-то громадное. Постойте, так ведь это Марья Петровна!

А маркиз уже подбежал к ней и кольнул её шпагой в ногу. «Ха-ха! Получи, служанка! Ату нищебродов!» — закричал маркиз. Ульрика совершенно растерялась и не знала, что ей делать. Марья Петровна, похоже, тоже была несколько ошарашена, но шпага маркиза не пробила её толстенный вязаный чулок.

— А теперь бежим! — скомандовал маркиз Ульрике и устремился мимо служанки вглубь коридора. Девочка бросилась за ним.

— Разыщем Ивана Иваныча! — кричал бежавший впереди маркиз, потрясая шпагой.

— Зачем? — выдохнула запыхавшаяся Ульрика.

— Чтобы сразить его!

Кусолиз забежал за поворот, но тут же как-то странно вякнул, послышалась возня. Ульрика остановилась, а из-за угла появился Иван Иваныч. Причём он тащил за шиворот Кусолиза. Вид у маркиза был присмиревший. И шпага была уже в ножнах.

Не обращая на гостью никакого внимания, Иван Иваныч проследовал вместе с маркизом по коридору, потом вниз по лестнице. Ульрика пошла за ними, едва поспевая за широкой поступью слуги-великана.

Иван Иваныч притащил маркиза в гостиную, положил на кресло у камина и ушёл по своим делам. Ульрика подошла. В отблесках пламени вид у маркиза был задумчивый, даже философский.

— Что это было? Ты зачем напал на собственных слуг? Нашёл, на кого охотиться!

— Много ты понимаешь! Охота испокон веков считалась у аристократов самой почётной забавой. И только самые властительные князья могли себе позволить охотиться на собственных подданных. Мы — едоки, они — наш корм. Дракула, как ни крути, а всё-таки был граф…

Кусолиз вздохнул.

— А то, что тебя вот так сюда притащили, это тоже почётное дело?

— Это часть игры…

— И это тоже ради тебя делается?

— Ага. Чтобы я становился смиреннее. Кротость добродетель монархов.

— Неужели это так принято у маркизов, чтобы слуги таскали вас туда-сюда, складывали, куда придётся?

Маркиз долго задумчиво глядел на камин, прежде чем ответить:

— Что поделать! Люблю я их, слуг-то моих. Хоть и ведут себя порой не как подобает. Привык. Куда они пойдут из этого дома? Пусть уж живут, какие ни на есть.

У камина было хорошо. Но девочке снова вспомнился дом.

— Скажи, маркиз Кусолиз, а ты не знаешь, где разыскать тудырочку. Тут у вас, в Пододеялии, хорошо но мне ведь домой надо.

— Нет, не знаю, — ответил маркиз. — Я от замка ведь далеко не ухожу. Нельзя мне без вотчины. А вот вечером придёт ко мне один гость. Так у него и спросим.

За окошком стемнело, и вдали послышался волчий вой, тоскливый и протяжный. Ульрика вздрогнула, а Кусолиз встрепенулся:

— О! Это, наверное, он.

И Ульрике стало ещё страшнее. Дверь в каминный зал открылась и на пороге чтала видна фигура волка. Правда, это был не простой волк, не такой, как в зоопарке. Волк стоял на задних лапах и был одет в синие штаны, жёлтую рубашку и малиновый жилет с фиолетовыми полосами. На левой коленке у него была ярко-красная заплатка.

— Здравствуй, Кусолиз! Я смотрю, у тебя гости! — сказал Волк, прошёл и галантно раскланялся.

— Знакомься это Ульрика, моя помощница, — сказал маркиз.

— Очень приятно. А я Волк, — сказал гость и, приблизившись к Ульрике, спросил. — А нельзя ли вас пригласить на свидание со съеданием?

Ульрике такое приглашение показалось не слишком заманчивым, а хозяин дома поспешил добавить:

— Полно тебе! Сейчас нам как раз ужинать подадут. Эй, есть там кто? Ужинать пора!

Через пару минут в комнату вошла Марья Петровна, бормоча что-то невнятное, но, кажется, не слишком лестное для маркиза, и принесла еду. Перед Ульрикой, Волком и Кусолизом оказалось по большой миске каши. Ульрика была голодна и поспешила отведать ложечку, но никакого вкуса не ощутила.

— Постой! — сказал маркиз. — Ведь еда ещё не приготовлена.

— А кто сегодня будет готовить? — поинтересовался Волк.

— Сегодня, так и быть, угощаю я! — сказал хозяин.

Ульрика оглянулась по сторонам, но никто не вошёл с подносом, и Волк с Кусолизом не двинулись с места — всё так же сидели перед своими тарелками с той же кашей.

Тем времнем маркиз продолжал:

— Сегодня у нас на ужин супер-колобки и тореро-паэлья!

Ульрика подумала: «Да уж, я бы сейчас чего-нибудь поела…»

А Волк облизнулся и сказал:

— Была у меня как-то встреча с Колобком.

— На первое супер-колобки! — объявил Кусолиз. — Вымытые брокколи и цветную капусту опускаем в кипящую с солью воду и оставляем вариться на медленном огне. Растапливаем масло или маргарин…

— А у нас что? — вставил Волк.

— Пусть будет маргарин: масло дорого сейчас. Так вот растапливаем маргарин в сковороде и всыпаем панировочные сухари. Вынимаем брокколи и цветную капусту из кастрюли, кладём на тарелку и сверху посыпаем золотисто-жёлтыми сухарями.

— Ух ты, здорово! — воскликнул волк.

После этого он и Кусолиз схватили ложки и кинулись уплетать кашу. Ульрика тоже попробовала, но каша осталась точно такой же, как и была — безвкусной и пресной.

А волк тем временем съел полтарелки и похвалил:

— Вот так колобки! Здорово. Теперь свою тореру давай.

— Тореро-паэлья! — снова объявил маркиз. — Мелко нарезаем очищенный лук, а вымытую и очищенную морковь — крупно. Стручки перца разрезаем пополам, удаляем семена, промываем и нарезаем полосками. Вместе с мелко нарезанныем луком бросаем это всё в разогретое на сковороде масло. Добавляем рис, овощи, томатную пасту…

— Вку-уснота! — взвыл волк и снова набросился на кашу.

Маркиз пытался его остановить — куда там! Волк съел всю свою порцию.

— Ну вот. Не дал приготовить как следует, — вздохнул хозяин.

— Ничего, — ответил Волк, блаженно прикрывая глаза. — И так вкусно было. А теперь пусть она нам десерт приготовит.

— Так ты ж всё съел.

— Ничего. Я так зажмурюсь и представлю. Десерт должен быть лёгким.

Хозяин и гость повернулись к Ульрике. Та сидела в недоумении.

— Давай. Что же ты? — сказал маркиз.

Ульрика решила, что так уж надо, и, стараясь попасть в тон маркиза, громко произнесла:

— Компот малиновый! Понадобится: один стакан, одна чайная ложка, вода питьевая, малина замороженная, сахар (не тростниковый). Берём стакан, наливаем в него воды, кладём туда малину, добавляем три ложки сахара и с очень большим удовольствием пьём.

Маркиз и Волк зажмурились и как будто даже проглотили что-то. Потом Волк вдруг закашлялся.

— Ложкой подавился, — объяснил он.

Между тем Ульрика ещё немного поела пресной кашки и вроде немного насытилась.

Гость с хозяином тоже были довольны. Маркиз откинулся на спинку стула и затянул свою любимую сказочно-аристократическую песню:

Закуски! Сразу после винца…

Закуски! Как допью до конца…

Бабуськи! Как мне повезло…

Ягуськи! Всему лесу назло…

— Так у вас тут и Баба Яга есть?

— Не Баба Яга, а Баба ЕГЭ. Её все дети боятся. Так и живут в страхе, пока не вырастут. Взрослых она не трогает, — пояснил Волк.

Немного ободрившись и осмелев, Уля спросила Волка:

— А вы не знаете, где мне разыскать тудырочку? Очень уж мне домой хочется.

— Это ты зря, — сказал Волк. — У нас тут хорошо.

— Правильно, — подхватил Кусолиз. — Смотри, как тепло, уютно.

— Тепла и уюта мне и дома хватало, — вздохнула Ульрика. — А вот папы с мамой у вас нет. И друзей моих тоже: Саши да Илюши. А ещё котика моего Феденьки.

— Да, в гостях хорошо, а дома лучше, — согласился маркиз.

— Хорошо, когда свой дом есть, — кивнул Волк. — А тудырочку надо в королевском дворце искать. Все дороги туда ведут.

— Дорогой маркиз, а ты мог бы меня туда проводить? — спросила Уля.

— Я могу! — оживился Волк.

— Нет, с тобой, Волк, я не пойду. Уж больно ты приставучий.

— Возьмите меня! — взмолился Волк. — А то мне одному скучно.

— Ладно уж, — сказал маркиз Кусолиз. — Отведу я тебя, Ульрика, к Королеве. Долг платежом красен. Ты мне помогла домой вернуться, и я тебе помогу. А Волк пускай нас до леса проводит. Только из моего замка нам надо тайком выбираться. А то Иван Иваныч и Марья Петровна меня не выпустят.

— Разве ты не хозяин им, и они тебе не слуги?

— Да, но мы в ответе за тех, кого приручили… — загадочно ответил Кусолиз.

Продолжение следует.