Ульрика в Царстве Дверей (5) Ульрика пугается два раза подряд

— Девочки, а вы бывали на верхних этажах? — спросила Ульрика.

— Нет, — хором ответили Саши.

— Там старшаки учатся, — пояснила она. — Но там то же самое всё, наверное. Бегают по коридорам друг за другом и портфелями дерутся.

Тут в раздевалку влетел Елисей, а за ним сразу целая толпа мальчишек, и началась ужасная куча-мала. Девочки еле выбрались оттуда и как раз вовремя: в гардероб нагрянул охранник Дима и закричал, что вообще сейчас раздевалку запрёт и оставит всех без одежды.

— Что там такое? — спросили подружки у стоявшего рядом Дениса.

— Да Елисей к А-шкам заглянул и у них Мирона ромовой бабой обозвал, а у них в классе вообще все мальчики Мироны. Ну и вот…

Уля и обе Саши решили сегодня непременно проследить за тем, куда девается Иван после уроков, не спускать с него глаз. И тут как раз заиграла музыка: «Американ бой, уеду с тобой» — пора было возвращаться в класс.

В этот раз они после уроков не побежали поскорее одеваться, а заняли наблюдательные посты: Саша Малиновская — в гардеробе, Саша Марьина — на крыльце, а Ульрика — у лестницы на второй этаж. Ульрика посчитала, что ей досталось самое неудачное место, потому что именно сегодня проход на лестницу был загорожен партой, на которой стояла табличка: «Не входить!!! Идёт экзамен!!!»

Каково же было Улино изумление, когда она увидела, что Иван идёт именно сюда. Ульрика спряталась за стендом с расписанием, а загадочный новенький, не побоявшись тройных восклицательных знаков, нырнул под парту и проник на лестницу. Ульрика поскорее бросилась за ним.

Но уже на лестнице Иван внезапно пропал, а Ульрика, поднявшись на второй этаж, очень удивилась.

Здесь не было ни суеты, ни давки — вообще никого не было. Она и забыла про табличку «экзамен». Тишина, пустота, даже звуки снизу не долетали. Только длинный коридор с вереницей дверей, и все эти двери были одинаковые, белые, с одинаковыми пластиковыми ручками, и все они были одинаково закрыты. Ульрика растерялась и даже немного испугалась. Куда же девался Иван, и что всё это может означать? Не следует ли ей вернуться за своими подружками?

Но тут за поворотом коридора хлопнула дверь. «Наверное, это он!» — подумала девочка и поспешила туда. Оказалось, что на изгибе коридора в углу стоит трёхцветное российское знамя. Правда, при виде этого знамени Ульрике почему-то пришли в голову не слова Натальи Николаевны, а то, что брякнул Денис: «В России есть место для всех…»

Возле знамени на стене висел портрет. С портрета глядел седой пожилой мужчина, правда, взгляд его был устремлён не на девочку, а куда-то поверх — в потолок коридора. Конечно, это был президент.

Ещё на стене позолоченными блестящими буквами были написаны какие-то слова. Уля лишь скользнула по ним взглядом: «Священная… любимая… могучая…» Уля догадалась, что это гимн. Но она не могла задерживаться, чтобы полюбоваться всеми этими занятными вещами: ей надо было бежать за Иваном, и ей казалось, что она ещё может отгадать, какая из дверей издала звук.

Правда, за поворотом всё оказалось несколько иначе. Тут были не только двери, но и скамейки. И на этих скамейках сидели школьники-старшаки. Они не шумели, не разговаривали и почти не шевелились. И лица у них у всех были бледные и застывшие, как у кукол.

Одна из дверей открылась, из неё вышла школьница, и тотчас один из сидевших мальчиков поднялся, побледнел пуще прежнего и направился к этой двери. А вышедшая поспешно удалилась, закрыв лицо руками. Кажется, она плакала.

Значит, Ивана здесь не было. А дверьми хлопали эти старшеклассники. Ульрика догадалась, что у них идёт какой-то очень важный экзамен. Ничего не поделаешь, она пошла назад. Но снова задержалась у большого знамени и портрета, прочитала гимн, в котором говорилось о том, какая у нашей родины великая слава и какая она свободная.

И тут она увидела ещё одну дверь. Она отличалась от других, поскольку была не белой, а коричневой, деревянной. Возле неё была красивая табличка с надписью «Приёмная». Дверь была приоткрыта, и Ульрика решилась подойти и заглянуть внутрь. Внутри стали различимы голоса.

— Тебе-то какое дело! Какую музыку хочу, такую и включаю, — это был старушечий голос, сердитый и грубый. Так и представлялась под него какая-нибудь злая колдунья.

— Почему бы не включить что-то действительно хорошее? Моцарта или Бетховена? — это уже говорит взволнованный мужской голос, так и представляется, что это какой-нибудь принц или трубадур.

— Что-о?! Что такое? — ещё злее закаркал старушечий голос. — Предлагаешь иностранную музыку детям в школе включать? Да ты кто такой? Я тебя, кажется, учителем истории взяла, а не учителем музыки.

— Учитель музыки со мной согласился… то есть, думаю, согласился бы, — отвечал голос трубадура.

— Ах ты! Ах ты! Не нравится — так скатертью дорога. Не ты первый, не ты последний. У меня, знаешь, сколько таких до тебя было? Вон, целый шкаф их делами завален. Да мне только один звонок сделать, и толпа претендентов набежит на твоё место!

Старый голос стал таким грозным, что Уля пустилась бежать. Мысли у неё путались, ей казалось, что она узнала какую-то страшную тайну.

Продолжение следует.