Ульрика в пододеялии (2)

Старый лис учит жизни

Но вот с одного из крылечек донёсся скрип. Кто-то сидел в кресле качалке и деловито шуршал газетой (Ульрика знала, что такое кресло-качалка и газета, из старых книжек и мультиков). А потом хозяин дома перестал читать, убрал газету, и оказалось, что это лис — большой и даже толстый.

На лисе были надеты синие джинсы с подтяжками, а на теле то ли рыжий свитер, то ли просто такая шерсть — не поймёшь. Морда у него была… впрочем, все лисьи морды кажутся хитрыми. А у этого ещё и глаза прятались за стёклышками очков.

— Здравствуйте! — окликнула его Ульрика.

Лис поднял очки на лоб и посмотрел на неё удивлённо и внимательно:

— Кто это ко мне пожаловал?

— Это я, Уля.

— Ну, заходи… Уля-кукуля.

Девочка отворила калитку и по вымощенной плитами дорожке подошла к крыльцу — мимо грядок с клубникой, теплиц и клумбочек. Всё это время лис внимательно смотрел на Улю и не говорил ни слова.

Девочка подошла и в ответ тоже уставилась на лиса:

— А как тебя зовут?

— Меня? Сотсирх.

— Как?

— Сотсирх.

— Что за странное имя? — удивалсь Ульрика.

— Ну, вот так уж вышло: родители соригинальничали, а мне с этим жить пришлось. Нет бы назвали меня обычным лисьим именем — Трифилий или Варахасий… — сказал лис, пошевелив усами.

— А что это за место?

— Это? Посёлок Физиков.

— Вот это всё-о? — Ульрика сделала широкий жест рукой, охватив им даже дальние холмы.

— Зачем же, всё? Там, за холмом, находится Посёлок Лириков. Только делать в нём особенно нечего.

— А почему нечего?

— О, милая, сейчас старый лис научит тебя жизни! — от предвкушения он даже потёр лапы.

Ульрика села на небольшую скамеечку, и лис приступил:

— Видишь ли, дорогая деточка, все люди от природы делятся на физиков и лириков. Люди умные и трудолюбивые идут в физики, изучают всякие точные науки и работают программистами, а люди ленивые и бестолковые идут в лирики и работают охранниками в супермаркетах, хотя и воображают себя не бог весть чем. Если ты будешь физиком, то в тебе всегда и всюду будет нужда, а от лириков никакого толку нет. И при этом всякий физик, если только пожелает, запросто может превратиться в лирика — тому есть масса удачных примеров, а вот лирик ни за что не сможет стать физиком, ибо умом не вышел. Ну, как, кем бы ты хотела быть?

— Так вы же говорите, что это всё от природы зависит, — удивилась Ульрика.

— Зависит-то оно от природы, — не растерялся лис, — да только как ты узнаешь, кем ты уродился?

— И как же тут узнать?

— Есть способ, — подмигнул лис. — Если ты признаёшь, что физики — самый нужный и дельный народ, значит, для тебя ещё не всё потеряно — сможешь стать физиком.

— И всё?

— Не совсем. Есть ещё одно условие.

— Какое?

— Надо мальчиком родиться. Девочки физиками быть не могут. Это как машину водить.

— Так зачем вы мне всё это рассказываете? Разве не видите, что я девочка?

Лис вздохнул:

— Вижу. Да только что же делать? Мальчики меня слушать не хотят. Надоел, говорят. Не приставай, говорят. Дураки они все. Небось, в лирики решили податься. Ну, да ничего — мы для тебя сделаем исключение. Будешь первая девочка физик! — подмигнул лис.

— А это здорово?

— Конечно! Только представь: будешь настоящую пользу людям приносить, изобретать всякие удивительные штуки.

— Ух ты! А какие штуки?

— Ну… какие… Уж какие скажут. Сам-то я не знаю, чего изобретать. Надо, чтобы тебе сперва заказ поступил.

— Заказ? А от кого?

— От кого, от кого! От начальства!

— А начальство — это физики или лирики?

Лис задумчиво почесал ухо:

— Обычно, конечно, начальство из лириков состоит. Кто там у нас? Юристы, экономисты да философы всякие, будь они неладны.

— Как же это так выходит, что физики всех умней и трудолюбивей, а лирики у них в начальниках ходят?

Лис смущённо скосил глаза:

— Доверчивые мы. И благородные сверх меры! — закончил он, стукнув себя лапой в грудь. — Ну, так вот, а сейчас я буду тебе рассказывать про королеву.

— Про какую королеву? — заинтересовалась Уля.

— Конечно же, про английскую! — ответил лис.

Слушать про английскую королеву девочке совсем не хотелось.

— А я думала, у вас тут какая-нибудь своя королева есть…

— Вообще-то королева у нас есть, вот только про неё говорить не интересно: про неё же в газетах не пишут и по телевизору не рассказывают.

— А вы любите газеты читать и телевизор смотреть?

— Люблю или не люблю, это тут совершенно ни при чём. Это мой сыновний долг!

— А что такое сыновний долг?

— Понимаешь ли, когда я был ещё мал, а мой папа был ещё молод, он сказал мне: «Сотя (это он так ласково меня называл), пообещай, что после моей смерти ты продолжишь моё дело».

— А какое это было дело?

— Ну, в то время он изобретал какие-то космические корабли. Но потом он это дело забросил и в последние годы жизни сидел на этом самом крылечке и читал эту самую газету или сидел дома и смотрел телевизор. Поэтому, когда его не стало, я дал на его могиле торжественную клятву и, как видишь, сдержал её — сижу тут и читаю эту самую газету.

Лис важно развернул газету и показал её Ульрике. На листе красовался двуглавый лис в пиджаке и в галстуке, а сверху было написано крупными буквами: «Пододеяльская Газета».

— А! — догадалась девочка. — Так ваша страна называется Пододеялия?

— Совершенно верно. Самая лучшая страна на свете. Скоро мы всех победим и захватим.

— А мне мой дедушка… даже оба дедушки говорили, что это мы скоро всех победим и захватим.

— Ты их не слушай, ты меня слушай. Дураки твои дедушки — я один умный, — сказал лис, но Ульрике уже расхотелось его слушать.

— А как мне отсюда домой попасть? — спросила она.

— Это, смотря, как ты сюда попала.

— Я залезла под одеяло и провалилась в какую-то дырочку.

— Не просто в дырочку, а в сюдырочку, — поправил её лис. — Так вот, чтобы домой попасть, тебе надо будет разыскать тудырочку.

— И где же её искать?

— Тудырочка, наверное, где-то у лириков находится, — сказал Лис, задумчиво крутя хвостом.

— А почему именно там?

— Диалектика.

— Какая ещё такая диалектика?

— А я откуда знаю? Просто, когда не знаешь, что сказать, всегда говори «диалектика», и всякий от тебя отстанет. Во всяком случае, у нас в посёлке.

— А что нужно говорить в Посёлке лириков?

— Хм… не знаю… Попробуй сказать «томление духа», авось подойдёт. Или скажи, что ты на экскурсию к ним пришла, они это любят… Да что же это я? — вдруг спохватился лис. — Ты ведь моя гостья, и я должен тебя угостить!

Ульрика поблагодарила и подумала, что это очень мило со стороны лиса, потому что, хоть она и попала в Пододеялию вполне сытой, но уже успела проголодаться, пока слушала всякие рассуждения и поучения.

Лис сперва пригласил Ульрику в дом, но в доме оказался ужасный беспорядок и грязь, Ульрика заглянула за дверь и увидела в темноте какие-то железные полки, на которых стояли всякие непонятные приборы вперемежку с грязной посудой. Она даже подумала, что дом и вовсе необитаем и используется в качестве чулана.

Но лис отвлёк девочку от подобных раздумий, пригласив её позавтракать на свежем воздухе за летним столиком. Он вытащил мешок с вполне настоящей гречневой крупой и отсыпал немного в две чашечки. Залил всё это кипятком и накрыл другими чашками. Пока нарезали хлеб, то да сё, крупа уже распарилась. Лис полил это всё подсолнечным маслом. Гречка была кисловата на вкус, но солить лис наотрез отказался, ибо от этого «камни в почках заводятся». В принципе, кушанье получилось вполне съедобное, тем более, что Уля была голодна, а лис с особым смаком потчевал гостью.

«И чем это не приволье? — подумала Уля. — Вот так покушать гречки из грязной посуды вместе со старым лисом». И даже то, что вилки были плохо вымыты, придавало этому завтраку особую лихость, особую запретную прелесть. Ведь мама ни за что бы не разрешила Ульрике принимать участие в такой трапезе.

— Отведай ветчинки, внученька, — ласково говорил лис, доставая из-под стола тарелку с засохшей нарезкой.

Ну, тут уж Ульрика вежливо отказалась и приналегла на кашу.

Перекусивши, она простилась с лисом и отправилась в путь.

Продолжение следует.