I’ve got a strong urge to fly,
But I’ve got nowhere to fly to…
Roger Waters
В нынешнем году исполняется двести лет Декабрьскому восстанию. Это событие до сих пор вызывает в России споры и толки, но сегодня мы можем посмотреть на него под совершенно новым углом зрения. Кроме того это событие неразрывно связано с личностью и творчеством величайшего русского поэта, Александра Сергеевича Пушкина. Поэтому речь также пойдёт и о нём.
Но, конечно, ни восстание Декабристов, ни даже творчество Пушкина не будут интересовать меня здесь сами по себе. Они лишь повод, а может даже и ключ к размышлению о наших сегодняшних проблемах.
Новый подход
В современной официальной историографии, учебной литературе и массовой культуре бытует охранительская точка зрения на Восстание декабристов. Согласное ей, декабристы были сборищем наивных мечтателей, опасных честолюбцев и доктринёров, которые не понимали России и пытались навязать ей чуждые западные пути развития, а то и вовсе взятые из головы схемы, никак с жизнью не согласующиеся.
Ярким примером этой точки зрения может служить фильм «Союз спасения», вышедший в 2019 году. Авторы фильма настаивали, что их версия событий более правдивая, чем изложенная в советских учебниках, поскольку «в ХХ веке часть фактов замалчивалась». Какие же факты замалчивали «в ХХ веке» (то есть, выходит, и при Ленине, и при Николае II)? Выясняется, что условия жизни в царской России начала XIX века «не были такими невыносимыми», а значит, декабристы и русские писатели совершенно напрасно жаждали каких бы то ни было перемен1.
В учебнике истории России для 8 класса от 2024 года декабристов заушают за «невнятность и умозрительность». «Говоря о программах декабристов, мы имеем дело с утопией»2, — заключают авторы.
Советский взгляд на Декабрьское восстание и его причины был сложнее, хотя революционность декабристов несколько преувеличивалась, и сами они заметно идеализировались советской историографией и искусством (см. советский фильм «Звезда пленительного счастья»). Выходит, что ХХ век интеллектуально обгонял век XXI. И всё же советская точка зрения тоже недостаточна и может быть углублена.
За счёт чего будем углублять? Советская историография опиралась на марксизм в его упрощённом сталинизированном варианте. Нам же следует воспользоваться теорией зависимого развития. Я неоднократно уже говорил о пользе и продуктивности этой теории. Теперь я продемонстрирую это на примере анализа Декабрьского восстания.
Теория зависимого развития сформировалась в Латинской америке. Одним из её основателей стал бразильский и аргентинский мыслитель-экономист Руй Мауру Марини. Теория зависимого развития возникла вне марксистской традиции, но естественным образом соединилась с марксизмом, влилась в его русло. Для нас эта теория особенно важна ещё и тем, что Бразилия и Аргентина находятся во многом в схожих с россиийскими экономических условиях, что делает их культуру близкой к нашей, а взгляды их социологов и философов применимыми и к нашей действительности.
Так вот одним из ключевых положений этой теории является утверждение о том, что капитализм изначально формировался как международная система, в которой сразу стало оформляться ядро (центр накопления капитала) и периферия (источник дешёвого сырья). России в этой глобальной системе было уготовано место периферии, ресурсного придатка ядра (прежде всего, Англии), но в силу исторических обстоятельств ей удалось обосноваться на полупериферии. Именно полупериферийность положения России является ключом к разгадке многих событий отечественной истории и особенностей отечественной культуры.
Взглянем, справедливо ли это.
Две революционные волны
Лев Николаевич Толстой, намереваясь написать роман о декабристах, пришёл к выводу о том, что истоки восстания и породивших его умонастроений следует искать в Отечественной войне 1812 года. Всё верно. Ядро восставших составили герои войны с Наполеоном, многие из которых с боями дошли до Парижа и имели возможность сопоставить российские порядки с европейскими.
Но Отечественная война, как и вся наполеоновская эпопея, была, в свою очередь, следствием куда более важного события — Великой Французской революции. Великая Французская революция запустила процесс революционных политических преобразований по всей Европе, расшатывая монархические феодальные устои. Хотя Наполеон сперва отрёкся от революции, а потом и вовсе был уничтожен и заменён на старых Бурбонов, этот процесс уже было не остановить — древние европейские монархии, включая российскую, клонились к упадку.
Но под этими не для всех очевидными изменениями лежали изменения ещё более глубокие и фундаментальные, а именно перестройка мирового хозяйства по капиталистической модели, формирование глобального рынка, развитие индустриального производства. Именно эти процессы и вызывали тектонические сдвиги и подземные толчки, приводившие к революциям и радикальным реформам.
И если Франция представлялась источником политических перемен и революционных идей (именно в этом смысле наш Салтыков-Щедрин называл Францию «страной чудес» и «светочем мира»3), то источником экономических преобразований и индустриальной революции была Англия. Тем более, что буржуазная революция там произошла задолго до французской.
Итак, капитализм формировался как мировая система с Англией в качестве центра. Какое-то время Франция являлась главным политическим конкурентом Англии в борьбе за роль мирового гегемона. Собственно, наполеоновские войны и были эпизодами этой эпохальной схватки.
Не составил исключения и 1812 год. Наша массовая культура и школьная история упускают это из вида, но причиной наполеоновского вторжения в Россию послужило несоблюдение Россией континентальной блокады, объявленной Наполеоном англиийскому экспорту. Англия активно вовлекала все страны в торговлю с ней. Причём эта торговля уже тогда носила черты неэквивалентного обмена центра с периферией.
Помните, как у Пушкина?
Все, чем для прихоти обильной
Торгует Лондон щепетильный
И по Балтическим волнам
За лес и сало возит нам…
«Лондон щепетильный» поставлял на континент промышленные товары, сукно и предметы роскоши, взамен получая сырьё и сельскохозяйственную продукцию. Наполеон после провала своей морской экспедиции в Великобританию вполне рационально рассудил, что должен отрезать Англию, во-первых, от европейских рынков сбыта, а во-вторых, от источников сырья.
Благодаря военной мощи и полководческому гению он сумел принудить своих европейских вассалов к такому шагу. После разгрома и унизительного Тильзитского мира была к этому принуждена и Россия. Правящие классы, и прежде всего торговые круги, европейских стран взвыли: слишком уже зависимы они стали от выстроенной Лондоном рыночной системы.
Так что российские купцы и аристократы в нарушение международных договорённостей всё-таки продолжали торговать с англичанами. А через Россию английские товары попадали в Европу, стало быть, французские санкции против Англии не работали. Царь Александр же вынужден был смотреть на всё это сквозь пальцы: он не хотел ссориться со своим окружением и кончить так же, как собственный отец.
Разгром Наполеона
Вот чтобы принудить Александра к соблюдению антибританской блокады Наполеон и вступил в Россию. У него были все основания рассчитывать на уверенную победу. Советский историк Тарле отмечает:
«Войной с Америкой Англия была ослаблена в ее борьбе против Французской империи.
Тыл был обеспечен, путь — свободен, военных сил в руках Наполеона было в несколько раз больше, чем во всех предшествовавших войнах; перед ним стоял враг, которого он уже несколько раз бил.
Дипломаты предвидели катастрофу. Но подавляющее большинство из них, начиная с самых умных, как Меттерних, с самых осторожных, как Гарденберг, с самых ненавидящих Наполеона, как Жозеф де Местр, считали, что катастрофа будет гибельной именно для России, на которую шла такая гроза, какой не знала вся ее история со времен татарского нашествия.
Армия, необходимая Наполеону для похода, уже тогда определялась в полмиллиона человек, не считая тех 50 тысяч, которые Наполеон должен был получить из Австрии и Пруссии»4.
И тем не менее захватывать Наполеон ничего не собирался. Это видно хотя бы из того, что в захваченных городах он не проводил каких-то административных и хозяйственных реформ, не включал их в свою империю, не отменял даже крепостных порядков, по поводу чего у него интересовались русские мужики.
Стало быть, русские крестьяне в этой войне сражались за сохранение своего рабства, а Александр — за спасение Англии и за её мировую гегемонию. Но, надо сказать, роль Александра в победе над Наполеоном была ничтожна. Единственная его заслуга была в том, что в определённый момент он, наконец, внял мольбам своих придворных и перестал лезть в военные дела и предоставил генералам относительную свободу действий (примерно, как Сталин в Великую Отечественную). Главным же архитектором победы, как доказывает Тарле, стал Барклай де Толли, поскольку он «полагал наиболее правильной тактикой в борьбе с Наполеоном использовать огромные малолюдные, труднопроходимые пространства России, заманивать его армию как можно дальше и здесь спокойно ждать её неизбежной гибели»5.
Разгром Наполеона в России, гибель его армии в русских снегах позволили Великобритании избавиться от своего единственного конкурента и остаться владычицей мира вплоть до Второй мировой войны (в которой Россия уже будет сражаться за американскую гегемонию).
Казалось бы, победа в Отечественной войне повысила мощь России и её влияние в Европе. Александр I не удовлетворился простым изгнанием французских войск из России, он возглавил новую антинаполеоновскую коалицию, был провозглашён «Агамемноном Европы». Вот как описывает финал наполеоновской эпопеи историк Николай Троицкий:
«Подавляющий перевес союзников в силах неумолимо приближал развязку. Повторился парадокс 1812 г.: хотя Наполеон в 1814 г. не проиграл ни одного сражения, он был окончательно побежден. Когда император затеял обходной маневр, чтобы ударить в тыл союзникам, его министр-предатель Ш.М. Талейран дал знать об этом из Парижа в союзный штаб. Союзники пошли на Париж и 31 марта 1814 г. заняли его.
Александр I переживал в тот день свой звездный час, апогей величия, славы и счастья. Теперь все было отомщено: позор и слезы Аустерлица, страшный урок Фридланда, унижение Тильзита, пожар Москвы, горести Лютцена, Бауцена, Дрездена. «Ну что, Алексей Петрович, — говорил он при въезде в Париж генералу Ермолову, — что теперь скажут в Петербурге? Ведь, право же, было время, когда у нас, величая Наполеона, меня считали за простачка?»
Наполеон, узнав обо всем этом, бросился во главе своей армии освобождать Париж, но его маршалы отказались сражаться и заставили императора подписать отречение от престола. Союзные монархи сослали Наполеона на остров Эльба, в 50 км от его родины — Корсики. Во Франции была восстановлена королевская династия Бурбонов»6.
Декабристы и революция
Чего же боле? Революционная зараза вырвана с корнем, европейские троны восстановлены, Россия сделалась «жандармом европы». И всё же… Русские войска могли стоять в Париже, русские казаки могли поить своих лошадей в Сене, а русские гусары ходить по французским борделям — это не меняло положения России в качестве ресурсного придатка, зависимого торгового партнёра Англии, положения страны с отсталой феодальной экономикой. Ибо могущество страны определяется не на полях сражений: с поля боя русский солдат-победитель всегда возвращался в свою разорённую нищетой или сожжённую врагами «родную хату».
Но куда важнее было другое. В ходе освободительной войны в простом труженике пробудилось чувство собственного достоинства и собственной силы. А русская интеллигенция (в лице офицерства) соприкоснулась с французской революционной традицией.
Волна социально-политических буржуазных революций, расшатывавших старые монархические порядки, прокатилась по всей Европе, и в каждой стране приобретала свои национальные черты. В Испании она совпала с национально-освободительной борьбой, в Италии она выразилась в походе армии Гарибальди, в Германии неожиданно приняла форму философского пересмотра старой картины мира.
Вот и в России явно ощущается «надежда и на реформы русской империи после 1812 года»7. Крестьяне надеются, что царь им дарует волю за помощь в борьбе с «антихристом», лучшая часть дворянства ожидает конституционных преобразований. Собственно, и сам царь Александр I, реагируя на эту волну и заигрывая с нею, затевает туманные разговоры о каких-то преобразованиях.
Но по мере того как завершается «дней Александровых прекрасное начало» и становится ясно, что никаких перемен сверху ожидать не приходится, наиболее радикальная и наиболее просвещённая часть дворянства берёт дело в свои руки и начинает формировать тайные общества.
Связь декабристов с наследием Французской революции вполне прозрачна. О влиянии идей французских революционеров и философов говорится даже в осторожных и многократно отредактированных воспоминаниях выживших участников заговора. Например, в записках книзи С.П. Трубецкого:
«При первом общем заседании для прочтения и утверждения устава, Пестель поселил в некоторых членах некоторую недоверчивость к себе; в прочитанном им вступлении он сказал, что Франция блаженствовала под управлением комитета общественной безопасности. Восстание против этого было всеобщее, и оно оставило невыгодное для него впечатление, которое никогда не могло истребиться и которое навсегда поселило к нему недоверчивость»8.
Трубецкой явно осторожничает, пытаясь выставить Пестеля единственным приверженцем якобинства в «Северном обществе», но даже если он прав, он не оспаривает того факта, что споры о различных партиях французских революционеров, об их программах находились в центре дискуссий декабристов о будущем России. История Французской революции надолго сделалась объяснительной моделью для революций по всему миру, в том числе и в России. С Робеспьером впоследствии сравнивали и Белинского, и Ленина…
Писатель-символист Дмитрий Мережковский неплохо передаёт расплывчатость взглядов декабристов при общем стремлении ко благу России, её народа, всего человечества:
— Цель Общества — доставить одинакие преимущества для всех людей вообще, те самые, что назначил Всевышний Творец для рода человеческого.
— Не творец, а натура.
— Только то правление благополучно, в котором соблюдены все права человечества.
— Республиканское правление — самое благополучное.
— Когда в России будет республика, всё процветёт — науки, искусства, торговля, промышленность.
— Переменится весь существующий порядок вещей.
— Всё будет по-новому…9
Примечания
1Видео-цитаты приводит Евгений Баженов (Бэдкомедиан) в своём ролике. [BadComedian] — Союз Спасения (ПРОТЕСТ НА КОЛЕНЯХ от 1 канала). https://www.youtube.com/watch?v=Xv3GHOupSbA&t=1166s.
2Цит. по: https://rodina-history.ru/2024/11/05/emelian-pugachev-ne-geroj-a-radishchev-ne-huzhe-ego.html.
3Правда, Салтыков-Щедрин говорит об этом в прошедшем времени: «Париж уже перестал быть светочем мира и сделался сокровищницей женских обнаженностей и съестных приманок. Нечего было ждать оттуда, кроме модного покроя штанов, а следовательно, не об чем было и вопрошать». (За рубежом // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в 20 томах. Т. 14. М.: Художественная литература. 1972. С. 116)
4Тарле Е. Исторические портреты. Ридерз дайджест. 2007. С. 212-213.
5Тарле Е. Исторические портреты. Ридерз дайджест. 2007. С. 352.
6Троицкий Н. Россия в XIX веке. Курс лекций. М.: Высшая школа, 2003. С. 58-59.
7Лифшиц М. Очерки русской культуры. М.: Академический проект; Культура, 2015. С. 208.
8Записки князя С.П. Трубецкого. СПб, 1907. С. 13.
9Мережковский Д. Собр. соч. в 4 т. Т.3. М.: Правда, 1990. С. 472.
Что случилось ... 